Ложь во благо
Шрифт:
– У тебя такой враждебный взгляд, – шепнула ему Нэнси.
Лоренс резко повернулся.
– Декстер…
– Не в нем дело, – отрезала Нэнси, нахмурившись.
Режиссер помолчал минуту, как бы обдумывая замечание своего ассистента.
– Я не настолько хорошо знаю Кимберли Кентон, чтобы испытывать к ней какие-либо чувства, а тем более враждебность. – Лоренс тщательно выговаривал каждое слово, словно прожевывал жесткую пищу.
– Хотелось бы думать, что так, – быстро ответила Нэнси, продолжая пристально смотреть на него.
Конечно, Лоренс понимал,
– Ну хватит, не дави на меня! Давай же наконец закажем что-нибудь, – предложил он примирительно.
Однако неприятный осадок от прерванного разговора оставался на протяжении всего обеда, и потом, когда Лоренс вернулся поздним вечером в свои роскошные, но такие холодные апартаменты, он все еще вел бесконечный спор с Декстером, с Нэнси и даже заснул с чувством катастрофической недосказанности – словно провалился в ту мало кому известную часть ада, в которой ни на один поставленный вопрос не находится внятного ответа.
Что же его раздражало, почему он исходил злобой при виде такого очаровательного создания? Проклятье, он и во сне не мог в этом разобраться!
Но одно Лоренс понял, проснувшись рано утром. Ему следует сдерживать свои эмоции, раз уж теперь им предстоит вместе работать.
5
– Мне, действительно, очень жаль, Кимберли. – Виновато улыбнувшись, Нэнси вышла из комнаты.
Господи! Зачем повторять одно и то же в четвертый раз?
Кимберли приехала на киностудию точно к двенадцати, как и договаривались. Ее встретила дружелюбно настроенная Нэнси. И вот уже сорок минут Кимберли томится в ожидании Лоренса Роско. Когда же он появится, интересно знать?
Если он надеялся ее таким образом выбить из колеи, то цели добился. Кимберли просто клокотала от ярости. Конечно, Лоренс Роско – великий режиссер, но неплохо бы все-таки и совесть иметь! И, если оказались более важные дела, чем встреча с никому не известной актрисой, ничего нет зазорного в том, чтобы позвонить и предупредить об этом!
– Он определенно где-то на студии, – попыталась сгладить неловкое положение Нэнси, – мы вместе приехали два часа назад. Принести вам кофе?
– Нет, благодарю. – Кимберли поднялась, подхватив сумочку. – Наверное, Лоренс очень занят. Пожалуй, я пойду.
– О, прошу вас, не уходите! – Нэнси взяла ее за руку. – Я уверена, что он подойдет с минуты на минуту.
Она была в Лоренсе Роско более уверена, чем Кимберли. Да, он – грубый, невоспитанный, самонадеянный, но чтобы не прийти на назначенную встречу, да еще по поводу ролей в его фильме?! Нет, такого просто не может быть!
– Извините, леди. Я, кажется, немного опоздал?
Объект ненависти появился в комнате, и воздух в ней сразу же наэлектризовался. Заметив, что Кимберли собралась уходить, Лоренс удивленно поднял брови.
– Ваш контракт. – Он держал в руке несколько листов бумаги. – Простите, не рассчитал время. Подготовка его оказалась несколько сложнее, чем я предполагал.
Мой контракт… – недоверчиво повторила про себя Кимберли. Значит, это не злая шутка, как я начала подозревать.
Ей очень не хотелось ехать сегодня на киностудию. Она была почти уверена, что с Лоренсом ей просто не сработаться. И, если бы не дядя Декстер, который убедил ее в том, что другого случая может и не представиться, она не сидела бы тут и не ждала битых сорок минут появления великого Роско.
– Ты заказала столик для ленча? – спросил он Нэнси, абсолютно не задумываясь, что для ресторана одет не совсем подходяще.
На нем были черные джинсы, очень похожие на те, в которых Кимберли увидела его впервые, и черная шелковая рубашка. Одежда, вполне годящаяся для деловой встречи с актрисой, но не более того.
Так, значит, ленч его сейчас беспокоит гораздо больше, чем мой контракт?!
Кимберли выпрямилась. Высокие каблуки заметно прибавляли ей роста. От обиды у нее задрожал подбородок, и она, еле сдерживая слезы, посмотрела на Лоренса.
– Не смею вас задерживать, – звонким голосом отчеканила она. – Думаю, я…
– Конечно, вы приглашены на ленч, Кимберли, – непринужденно бросил Лоренс и снова обратился к Нэнси: – Ты вызвала такси?
Это «приглашены на ленч» прозвучало как не терпящее возражений приказание присоединиться к ним.
Он даже не удосужился поинтересоваться, располагаю ли я временем их сопровождать! – возмутилась Кимберли. А может быть, у меня совсем другие планы!
Чем больше она узнавала Лоренса, тем лучше понимала, что этот человек никогда и никого ни о чем не спрашивает, он просто приказывает и не терпит возражений.
Возможно, его мать, испытывая вину за разрыв с отцом, позволяла юному Лоренсу делать что угодно, дабы не так остро чувствовать потерю отца, вот он и вырос самонадеянным и высокомерным.
А как же он эксплуатирует Нэнси! Даже если он высоко оплачивает ее труд – так, по крайней мере, хотелось думать Кимберли, – неужели нельзя хоть иногда говорить ей «спасибо»? В такие минуты Кимберли проникалась идеями феминизма, которые вообще-то не вполне разделяла.
– Такси ждет у входа, – сдержанно, в обычной манере разговора с Лоренсом доложила Нэнси, но, словно догадавшись, о чем подумала Кимберли, грустно ей улыбнулась.
– Ну пошли! – весело пригласил Лоренс и, взяв Кимберли под локоток, повел ее к дверям.
Обернувшись, девушка обнаружила, что Нэнси не последовала за ними. Мало того, она, будто по мановению волшебной палочки, исчезла.
Что же это такое? Неужели ей предстоит ленч только в обществе Лоренса?
– Что случилось? – почувствовав ее напряжение, поинтересовался он, не замедлив, однако, шага.
Да как же ему объяснить, что в Австралию я приехала для отдыха и восстановления сил после кошмарного периода в моей жизни, но после встречи с ним живу, будто в скоростном экспрессе, мчащемся неизвестно куда? И, что самое обидное, Лоренс, похоже, сумасшедший машинист этого дурацкого поезда.