Ложь во спасение любви

Картленд Барбара

— Крайне досадно, — отметил граф, — что принцу Фредерику придется оставить нас в тот момент, когда вы так хорошо поладили.

— Он — приятный молодой человек, — уклончиво сказала Кармела, — и даже более образованный, нежели я ожидала.

— Весьма напыщенное замечание для девицы вашего возраста, — едко заметил граф.

— У вас забавные представления о возрасте, — не преминула подметить Кармела. — Позвольте мне, обратить ваше внимание на одно обстоятельство, о котором вы, как мне кажется, имеете весьма

отдаленное представление. Не существует единой мерки наподобие той, что устанавливают в детской для измерения роста, для определения изменения уровня интеллекта от года к году, поскольку все люди развиваются по-разному.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал граф.

— Но в таком случае вам не следует сомневаться и в том, что некоторые женщины в тридцать — всего лишь фривольные, легкомысленные пустоголовые куклы, в то время как девушка даже моего возраста в состоянии порой весьма разумно соображать своей хорошенькой головкой.

Граф расхохотался.

— Когда вы рычите на меня подобно полосатому котенку, — заметил он, — ваши глаза так и рассыпают искры огня, и я ослеплен вашей свирепостью.

— Мне жаль, что это смущает вас.

— Напротив, меня это интригует, — ответил граф. — Очевидно, это интригует и нашего королевского гостя. Но теперь он уезжает, и мне следует определиться, чем же занять вас до его возвращения.

— Здесь есть лошади для верховой езды, а я еще не успела увидеть большую часть поместья, — сказала Кармела.

— Похоже, я тоже, — ответил граф, — но меня интересует, желаете ли вы встречаться с другими членами семейства, которые, безусловно, стремятся познакомиться с вами, проявляя естественное в данном случае любопытство. Или с теми моими соседями, которые, как я полагаю, уже наведывались ко мне, но с кем я еще не виделся.

Поскольку в его предложении таилась опасность, Кармела отреагировала стремительно:

— О, пожалуйста, давайте побудем вдвоем! В данный момент у меня нет никакого желания выдерживать пытку, которой меня обязательно подвергнут члены семьи, засыпав вопросами о жизни бабушки и о ней самой. И неужели в такую прекрасную погоду вам захочется проводить время в четырех стенах, учтиво поддерживая малосодержательные беседы с местными кумушками, которые будут проявлять лишь любопытство, — взмолилась она.

— Да простит меня Боже всемилостивый! — пылко произнес граф. — Но кто-то может посчитать весьма странным ваше пребывание здесь, ведь с нами не проживает ни одна из родственниц женского пола.

Кармела представила, как этот «кто-то» счел бы все еще более странным, узнай, кто она на самом деле.

Решив про себя, что даже пожилая компаньонка сделает ее жизнь невыносимой, она поспешила отмести подобную идею графа:

— Весьма искренне полагаю, никто, даже Гэйлы, не могли бы иметь ничего против моего пребывания здесь с отцом.

В данном случае вы занимаете его место!

Граф расхохотался.

— Сразу видно, как вы относитесь к родственникам, произнося «даже Гэйлы».

— Я знаю, как они относились к бабушке, — вспылила Кармела.

— Безусловно, не намного хуже, нежели она к ним, — примирительно произнес граф. — Мне остается только надеяться, в будущем вы измените свое мнение.

— Поскольку вы — единственный из Гэйлов, которого я пока встретила, я сообщу вам о своих домыслах.

— Вы пугаете меня! — сказал граф с усмешкой.

— Я не нарушаю нашего перемирия, — поспешила заверить его Кармела.

— Надеюсь, это так. Кроме того, я доволен тем, как идут дела, и питаю большие надежды на дальнейшее развитие событий.

Кармела не сомневалась в его намеках, и, решив обмануть бдительность графа, «застенчиво» опустила глаза в пол, прикрыв их темными ресницами, особенно темными на фоне бледных щек. Так, в ее представлении, следовало демонстрировать смущение, якобы охватившее ее.

В комнате воцарилась тишина, затем, в тот самый миг, когда она уже заволновалась, не заподозрил ли чего граф, он вдруг внезапно прервал паузу:

— Вы очень красивы, Фелисити, а если принимать во внимание еще и ваше невероятное богатство, принц — просто глупец. Уезжать именно сейчас, не заполучив вашего обещания выйти за него замуж!

— Но он уезжает ненадолго, — сказала Кармела после мгновенного замешательства.

— Я знаю, — ответил граф. — Но все случается, и я почему-то боюсь, а вдруг архангел Гавриил спустится с небес и унесет вас, или объявится другой, более перспективный претендент на вашу руку, и я сочту невозможным отклонить его предложение.

Теперь рассмеялась уже Кармела.

— Весьма маловероятно, ваша светлость, чтобы сам архангел Гавриил стал вмешиваться. Но возможно, Аполлон мог бы предложить мне место в своей колеснице, пролетая по небу, и уж ему, несомненно, мне было бы трудно отказать.

— Лошади Аполлона — не быстрее моих, — похвастался граф, — и я пообещаю принцу, что по его возвращении они будут поджидать его в Дувре. Тогда у вас не останется шанса избежать брака с ним.

— Вы говорите так, будто я попытаюсь улизнуть.

— Вы намеренно провоцируете меня запереть вас и держать в неволе, — отметил граф.

— Такого со мной еще не случалось, — ответила Кармела. — Что ж, все, несомненно, зависит от того, кто мог бы стать моим тюремщиком.

Она подняла глаза на графа, желая увидеть его реакцию, Они опять, в который раз, ввязались в словесную дуэль друг с другом.

Но сейчас граф, без сомнения, заподозрил ее в обыкновенном кокетстве. ***

Проснувшись следующим утром, Кармела ничуть не изменила своего вчерашнего мнения.