Ложь во спасение любви
Шрифт:
Как только Кармела, сменив костюм для верховой езды на премилое платье, вошла в гостиную, она увидела вокруг себя живые подобия портретов на стенах и сразу заключила — в доме, несомненно, собрались Гэйлы.
Некоторые из женщин выглядели особенно привлекательно, хотя среди них не было таких хорошеньких, как ее подруга Фелисити. Тем не менее большинство из них походили друг на друга, и в целом они казались красивым семейством.
Странно не то, что они приехали, прослышав о возвращении Фелисити в семью, а то, что они каким-то образом узнали об огромном наследстве графини.
Вскоре после того, как ее по очереди представили каждому члену семейства, к ней подошла пожилая дама, потянула ее к дивану и заговорила:
— Мне всегда очень хотелось еще раз повидать тебя, девочка, хотя я сомневаюсь, помнишь ли ты, как часто мы встречались с тобой, когда ты была совсем маленькой.
— Боюсь… нет.
— Ты с трудом произносила мое имя «кузина Луиза», — продолжала родственница. — Я была привязана к твоей бабушке, и едва ли не каждую неделю мы встречались с ней и сплетничали.
— Вы, должно быть, сильно тосковали, когда она уехала, — посочувствовала Кармела.
— Я не только скучала без нее, мне было очень обидно не получать от нее писем в ответ на мои послания.
Кармела ничего не могла объяснить этой женщине и поэтому продолжала хранить молчание.
— Когда я узнала о ее смерти, о том, что она ничего не оставила мне, пусть даже напоминание о глубокой взаимной привязанности (а я полагала, мы испытывали таковую друг к другу), я с трудом могла поверить в это!
— Вряд ли бабушка хотела оставлять «что-нибудь на память» кому бы то ни было, — утешала ее Кармела.
— Я знаю это! — последовал ответ. — Все досталось только вам! Вы можете считать себя весьма удачливой, раз вам удалось получить такое наследство, когда всех остальных членов семьи просто проигнорировали.
Визгливые нотки в голосе собеседницы заставили Кармелу задуматься, откуда той стало известно про завещание графини, хотя и Фелисити, и граф ссылались на строжайшую тайну.
— Когда я заехала в контору семейного поверенного, — продолжала кузина, — и потребовала, чтобы мне огласили завещание твоей бабушки, я не поверила своим ушам, узнав о размерах ее состояния. Она, видно, разбогатела после своего отъезда отсюда.
Кармела сочла претензии герцогини чересчур наглыми и была неприятно удивлена неблагоразумием и опрометчивостью поверенного, сообщившего этой даме излишние, по ее мнению, подробности.
В этот момент граф, словно почувствовав некоторое замешательство Кармелы, подошел к ним со словами:
— Думаю, Фелисити, не стоит позволять герцогине полностью завладевать вашим вниманием, ведь и другие родственники стремятся поговорить с вами.
Кармела немедленно поднялась с дивана, и граф ответил на мучивший ее вопрос. Герцогиня внушала благоговейный страх своим титулом, поэтому поверенный не смог отказать ей.
Остальные гости были не столь имениты. Дамы в основном оказывались женами дворян из окрестных имений, и Кармела с трудом запоминала, кем именно они приходились ее подруге, путаясь в разросшемся роде Гэйлов.
Она поняла, что гости, появившиеся в доме без приглашения, тем не менее собирались остаться на ленч, и это явно озадачило графа.
— Ну разумеется, Селвин! — услышала она щебетанье одной величавой пожилой дамы. — Неужели ты собирался отпустить нас домой, не предложив немного перекусить!
К этому времени всем подали шампанское. Кармела по достоинству оценила мастерство местного повара, когда все уселись за превосходно сервированный стол, подобный которому обычно начинают готовить за несколько дней до события.
Беседа с герцогиней помогла различать теперь Кармела любопытство, зависть и затаенную злобу, сквозившие во взглядах ее «родственников».
Она будто слышала металл в голосах, когда речь заходила о ее планах на будущее или о выборе ее дальнейшего местожительства.
— Она может переехать ко мне, как только пожелает, — предложила герцогиня. Но, не дав Кармеле ответить, кто-то заметил:
— Вы же знаете, это создаст вам неудобства, Луиза. Я как раз подумала, Фелисити хорошо бы пожить у меня. Как-никак, Мэри почти одного с ней возраста, и девочки могли бы подружиться.
Это заявление вызвало бурю высказываний, и скоро Кармела уже чувствовала себя костью, брошенной огромной своре голодных псов.
Она не сомневалась, что весь этот переполох вызван лишь огромным наследством Фелисити.
Нетрудно представить эффект разорвавшейся бомбы, какой вызвало бы признание Кармелы, что у нее нет ни гроша и что она была бы счастлива найти гостеприимный дом, куда могла бы пойти, покинув Гэйлстон.
Конечно же, в комнате моментально повиснет тишина и все предложения застынут на губах тех, кто их сейчас щедро раздаривал.
Теперь правота Фелисити, решившейся на побег с Джимми, подтвердилась.
Внезапно она почувствовала жгучий стыд за этих людей, рожденных в знатных и богатых семьях, которые вот так надрывались сейчас, не пытаясь скрывать столь очевидной жадности.
Конец бурному обсуждению положил граф, вмешавшийся в разговор своим властным тоном, не допускающим пререканий:
— Я уверен, все вы великодушны, предлагая Фелисити свой кров, но как ее опекун я уже наметил кое-какие планы (Относительно ее будущего, и вы будете проинформированы о них своевременно и должным образом.
— Планы? — заверещала герцогиня. — Но почему это ты, Селвин, берешь на себя опеку над Фелисити?
— Фелисити — сирота, а я — старший мужчина в семье! — отрезал граф.