Ложь во спасение
Шрифт:
Она слегка вскрикнула от боли, когда он попытался войти в нее и не смог. Стив стремительно изменил положение и снова толкнулся в нее, на сей раз проникая глубже. Вторжение пронзило все тело, пока она пыталась приспособиться к его размерам. Джей не удержалась и застонала.
Стив приподнялся на локтях, и Джей с изумлением посмотрела на него. Жесткие желтоватые глаза, лицо твердое и решительное, шея напряглась, когда он ворвался в нее. Она выгнулась, принимая его, сердце почти разрывалось от любви. Это именно то, чего она хотела, – видеть его лицо, видеть жесткие, как у орла, глаза, отпечатать его образ в мыслях и сердце, пока он соединяет
Все это для него. Она приподняла бедра, чтобы встретить его толчки, плоть трепетала под частыми сильными ударами. Он глухо застонал и передвинул под нее руки, приподнимая еще выше, словно хотел еще больше соединить их тела, сцепить в единое целое, чтобы потом слиться в освобождении.
Джей крепко держала его, ноги обвили его бедра, руки вцепились в плечи, пока он поднимался и опускался в нее, стонущий и дрожащий.
– Я люблю тебя, – много раз повторила она, хотя губы двигались почти беззвучно, и только теплый ветер мог расслышать ее.
Она закрыла глаза, ощущая нежное дуновение воздуха на щеке, тяжелый вес на себе и в себе. Джей знала, что независимо от того, что произойдет после того, как память вернется к нему, это жесткое быстрое совокупление, когда он сделал ее своей, никогда не забудется.
Глава 10
Они неподвижно лежали, слитые вместе, порывистый ветер трепал их волосы, из звуков слышались лишь шелест деревьев и вздохи. Джей была ошеломлена тем, что произошло: чувства в полном смятении, как будто она только что пережила шторм. Она была не в силах пошевелиться.
Потом Стив оперся руками на землю и снял с нее свой вес, обескуражив выражением лица – настолько жестким, что она съежилась, не зная почему. Он выругался низким и скрипучим голосом, когда расцепил их тела, скатился с нее и встал на колени. Неуверенность парализовала ее, пока оцепеневший рассудок пытался найти причину его гнева.
Он натянул джинсы, но не побеспокоился застегнуть их, вместо этого обхватил ее руками, отрывая от земли, и поднялся на ноги с гибкой грацией. Взошел по ступенькам и, не говоря ни слова, зашагал в дом, потом отнес ее в ванную. Осторожно поставил на коврик, нагнулся, чтобы включить воду, затем выпрямился и повернулся к ней. Расстегнул платье и мягко стянул его через голову, оставив ее голой и дрожащей от холода и возбуждения. Джей послушно стояла, безвольно опустив руки по бокам, наблюдая за ним с испугом широко открытыми удивленными глазами. Что не так?
Стив поспешно разделся, затем перенес ее в душевую кабину, встал рядом и закрыл за собой скользящую дверь. Джей попятилась, немного озадаченная тем, сколько места он занял, и, наблюдая, как слегка подрагивают мышцы на его спине, пока он регулировал воду и включал душ. Теплая вода, вырвавшаяся из лейки душа, тут же заполнила маленькое помещение паром. Стив притянул ее под воду и держал там, даже когда она выдохнула протест, потому что вода жалила холодную кожу.
– Нет, ты должна согреться, – грубо сказал он, проводя ладонями вверх и вниз по ее рукам и плечам. – Повернись и позволь мне вымыть тебе волосы.
Джей безропотно подчинилась, понимая, что они, должно быть, полностью в грязи. Его руки были нежными, пока он намыливал и ополаскивал ее волосы, а затем мыл все тело. Она начала чувствовать себя очень горячей от сочетания воды и поглаживания мыльных рук, сначала по грудям и животу, потом по ногам и ягодицам, и наконец между ног. Дыхание участилось, жар поднимался изнутри.
Его касания замедлились, напряженные лицевые мускулы судорожно подергивались. Она перестала дышать, когда он дразняще исследовал вход в ее тело, просто поглаживая кончиком пальца, затем один палец проник внутрь. Джей ухватилась за его плечи, вцепилась ногтями в гладкую влажную кожу. Груди напряглись и заныли, пока она висела на нем в томительном предвкушении, ожидая этого маленького вторжения, желая гораздо большего. Она почувствовала, как отвердела плоть около ее бедра, дрожь удовольствия сотрясала тело.
Он что-то пробормотал, но звук был настолько резким, что она ничего не смогла разобрать; потом оказалась в его руках, рот захватил ее губы. Она уступила его настойчивости и закинула руки ему на шею. Их скользкие от воды тела двигались вместе, волосы на его груди, как наждак, царапали ее соски, твердая плоть продвигалась внутрь.
– Да, – всхлипнула она.
– Прости, малыш, – произнес он, слова звучали хрипло, неистово и настойчиво.
Губы переместились вниз к шее, покусывая чувствительную дугу, облизывая маленькую ямочку у основания, где четко бился пульс.
– Я не хотел быть таким грубым.
Так вот в чем дело: он сердился не на нее – на себя. Но это недостаточная причина, чтобы помешать взять ее снова. Она чувствовала голод в большом мощном теле, и снова потеря им самоконтроля дико взволновала ее. Она уже была замужем, но Стив всегда держался сдержанно, скрывая от нее часть своей натуры, а ее страстность нуждалась в большем. И теперь мужчина в ее объятьях обезумел от голода, потерял власть над собой от потребности в ней, и его безудержность соответствовала ее собственной неистовой страсти. Всю жизнь она жаждала такого отклика, чтобы уравновесить свой; ничего не получив, замкнулась в раковине жесткого самоконтроля и только сейчас обрела свободу.
Джей цеплялась за него, как виноградная лоза, влажное тело льнуло к нему.
– Я люблю тебя, – простонала она, потому что это единственное, что она могла сказать: единственная истинная правда в лабиринте лжи и отговорок.
Стив оторвался от ее шеи, лицо находилось так близко к ней, что пристальный горящий взгляд был всем, что она могла видеть.
– Я причинил тебе боль, – прорычал он.
Она не стала отрицать.
– Да, – ответила она, прижавшись ртом к его губам, ее язык изящно исследовал его.
Его руки настолько сильно сжали ее, что она не могла дышать, но дыхание не имело значения. Его поцелуи имели значение. Ее любовь имела значение.
В конце концов, он собрал какие-то остатки самообладания, которых хватило, чтобы выключить воду и вывести ее из душевой кабинки. Она так и не отпустила его шею, когда он поднял ее и понес в свою кровать, с обоих капала вода. Она не заботилась о простынях. Все, о чем она беспокоилась – горячий рот на своих грудях, огрубевшие кончики пальцев на их вершинках, и наконец – мощное вторжение. И снова она вскрикнула от потрясения, инстинктивно пытаясь сомкнуть бедра. Но ноги только сильнее сжали его мускулистые бедра, и движение направило его глубже.