Ложь во спасение
Шрифт:
Стив вошел через черный ход, стряхивая снег с плеч и волос перед тем, как снять толстую куртку.
– Только следы кроликов. – Он выглядел задумчивым. – Ты любишь кроликов?
Джей обернулась от сыра, который натирала для спагетти.
– Если ты застрелишь Пасхального кролика [10] ... – начала она угрожающим тоном.
– Это просто вопрос, – сказал он, схватил ее для поцелуя, затем потерся холодной огрубевшей от щетины щекой. – Хорошо пахнешь. Как лук, чеснок и томатный соус.
10
Пасхальный заяц (кролик) —
По немецкой традиции пасхальный заяц на праздник оставляет в подарок хорошим детям гнездо с разноцветными яйцами. Дети сами делали заветное гнездо в тайном месте, часто из своих шляп. Корзинка, как символ, появилась позже. Сами немцы говорят, что традиция эта возникла в 19 веке. Пасхальные яйца были такими красивыми, что хотелось добавить к этой красоте сказочный элемент. Ну, не могла обычная курица нести такую красотищу, потому возникли поверья: в Гессене яйца несла лиса, в Саксонии - петух, в Эльзасе - аист, в Баварии - кукушка. Тогда же начал нести яйца и заяц. Постепенно он вытеснил всех своих «конкурентов» и утвердился по всей Германии.
В Соединённые Штаты Америки традиция была завезена немецкими иммигрантами в начале XVIII века, широкое распространение получила после Гражданской войны в США.
Пасхальные зайцы, предназначенные для еды, изготавливаются из марципана или шоколада.
На самом деле она пахла сама собой: сладким, теплым, женственным ароматом, который он связывал только с ней и ни с кем еще. Он ткнулся прохладным носом ей в шею и вдохнул ее запах, ощущая знакомое напряжение, растущее в чреслах.
– Ты ничего не получишь, если будешь говорить мне, что я пахну, как лук и чеснок, – ответила Джей, возвращаясь к домашним делам, невзирая на то, что он обхватил ее талию.
– Даже если я скажу, что меня сводит с ума, что ты пахнешь луком и чесноком?
– Ха. Ты похож на всех мужчин. Скажешь все что угодно, когда хочешь есть.
Хмыкнув, он освободил ее, накрыл на стол и начал намазывать маслом хлеб.
– Куда бы ты хотела поехать?
– На Гавайи.
– Я больше подумывал насчет Колорадо-Спрингс. Или, возможно Денвера.
– Я была в Колорадо-Спрингс, – ответила она, затем с любопытством посмотрела на него через плечо. – А зачем мы поедем в Колорадо-Спрингс?
– Предполагаю, Фрэнк не захочет, чтобы мы вернулись в Вашингтон даже ненадолго, так что он привезет доктора, чтобы проверить мои глаза. По логике, это означает или Колорадо-Спрингс, или Денвер, и держу пари на Колорадо-Спрингс. А также держу пари, что он не захочет, чтобы доктор знал местоположение дома, значит, мы поедем к нему.
Джей понимала, что Стив снова должен проверить глаза, но разговор об этом вернул ее в реальный мир, ворвался в их личный рай. Наверное, покажется странным просто наблюдать за другими людьми, а не разговаривать с ними. Но чтение утомляло его глаза – она видела это, – и прошло достаточно времени, чтобы понять, что зрение не собирается улучшаться. Она подумала о том, как он будет смотреться в очках, и теплое чувство начало разливаться в животе. Сексуально. Она улыбнулась.
– Да, думаю, что хотела бы совершить поездку. Я слишком долго ела собственную стряпню.
– После ужина свяжусь с Фрэнком.
Возможно, и позвонит, но накормить его куда важнее. Джей приготовила замечательные спагетти, а налаживание связи с Фрэнком может занять много времени. Сначала основное.
После того, как тарелки после ужина были вымыты и Стив пошел в сарай связываться с Фрэнком, Джей растянулась на ковре перед камином, впервые вспомнив о небольшой роскошной квартире в Нью-Йорке, которую Фрэнк держал для нее. Та резко контрастировала с незатейливым комфортом коттеджа, но Джей теперь предпочитала этот дом. Ей не хотелось оставлять это место – здесь наверняка очень красиво летом, – но она задавалась вопросом, как долго они еще пробудут здесь. Конечно, к тому времени память вернется к Стиву, и, даже если нет, сколько времени пройдет, прежде чем Фрэнк скажет ему правду? Они не могут позволить ему вечно жить жизнью другого человека. Или могут? Это их план? Они как-то узнали, что он никогда не вернет память?
Зеркала продолжали отражать разные ответы, разные аспекты загадки, разные решения. И ничто из этого не было пригодным.
– Спишь? – мягко поинтересовался Стив.
Джей ахнула и перевернулась, сердце подпрыгнуло.
– Не слышала, как ты вошел. Ты не производишь никакого шума.
Он всегда двигался тихо, как кот, но она должна была расслышать стук двери черного входа. Она настолько углубилась в размышления, что не замечала звуков.
– Чтобы незаметно подкрасться к тебе, дорогая, – прорычал он голосом большого страшного волка.
Стив растянулся рядом на ковре, погрузил пальцы в ее волосы, потом повернул к себе ее лицо. Он целовал ее медленно, глубоко, настойчиво, используя язык. Ее дыхание изменилось, глаза стали тяжелыми с поволокой. Желание горячей волной поднималось в ней, медленно расширяясь, пока полностью не заполнило.
Они никуда не спешили. Было так хорошо лежать в тепле потрескивающего огня и наслаждаться поцелуями. Но, в конце концов, жара стала невыносимой, и Джей застонала, когда он расстегнул ее фланелевую рубашку и распахнул, чтобы прижать губы к груди. Стив лег на нее, удерживая сильными ногами, хотя она беспокойно вертелась под ним. Она хотела большего. Джей снова застонала резким от возбуждения голосом, потом повернулась и провела соском по его губам. Он лениво облизал его языком, затем сжал губами и сильно втянул в рот, давая ей то, в чем она нуждалась.
Свет от камина отражался на ее волосах золотыми огнями, на коже – розовыми бликами, пока он расстегивал и снимал ее джинсы. Ее рот был алым и влажным, поблескивая от его поцелуев. Внезапно он не смог больше ждать и сорвал с себя одежду. Фланелевая рубашка все еще висела на ее плечах. Он стянул ее и встал на колени между ее ногами, накрыл ее бедра своими, потом подался вперед, проникая в нее, соединяя тела так же уверенно, как жизни.
Позже они долго лежали вместе, слишком удовлетворенные, чтобы двигаться. Стив подбросил в камин еще одно полено, надел джинсы, затем укутал ее собственной рубашкой, чтобы никакой холод ее не коснулся. Джей сидела в кольце его рук, голова лежала на его плече, и мечтала, чтобы ничего, что когда-нибудь может случиться, не разрушило это счастье.
Он смотрел на колеблющийся желтый огонь, потерся шероховатым подбородком о ее волосы.
– Ты хочешь детей? – рассеянно спросил он.
Вопрос настолько поразил ее, что она оторвала голову от его плеча.
– Я... думаю, что да, – ответила она. – На самом деле, я никогда не думала об этом, потому что просто не рассматривала такой вариант, но теперь...
Ее голос затих.
– Раньше у нас практически не было семьи. И я не хочу, чтобы все повторилось. Я хочу приходить домой каждый вечер и жить нормальной жизнью. – Он обхватил ее руками. – Я хотел бы иметь несколько детей, но это совместное решение. Я не знал, что ты думаешь об этом.
– Я люблю детей, – мягко ответила она, но почувствовала себя виноватой.
Раньше у них вообще не было семьи! Он ощущал вину за действия совсем другого мужчины.
– Да, я тоже их люблю. – Он улыбнулся, все еще глядя на огонь. – Я получал удовольствие от наблюдения за Эми…
Джей отдернулась от него, глаза панически распахнулись.
– Кто это – Эми?
Лицо Стива стало жестким, рот – мрачным.
– Не знаю, – пробормотал он. – Я чувствую себя так, будто только что столкнулся с кирпичной стеной. Слова просто вырвались, потом – бац! Врезался в стену – и ничего нет.