Ложная слепота
Шрифт:
Сарасти защелкал горлом.
– Магнитно-резонансное изображение? – спросила Бейтс.
– Только оптический диапазон.
Сарасти подхватил меня за руку и без усилий поволок в сторону кормы. Окно бежало рядом с нами по переборке; на глазах у меня семь скиммеров вырвались из-под облаков – неровный круг раскаленных докрасна прямоточников, рвущихся в космос. Миг спустя Консенсус просчитал их траектории, и сияющие дуги вознеслись, обнося корабль, точно прутья клетки.
«Тезей» содрогнулся.
«В нас попали», – подумал я. Внезапно неторопливое
Что-то едва не вырвало мне сустав из плеча – Сарасти, пролетая, одной рукой уцепился за ступеньку лестницы, а другой поймал меня, иначе нас обоих размазало бы о торец фабрикатора. Мы повисли. Я весил, должно быть, килограммов двести; пол содрогался в десяти метрах под ногами. Корабль стонал вокруг. Хребет забил скрежет гнущегося металла. Пехотинцы Бейтс цеплялись за стены когтистыми лапами.
Я потянулся к лестнице. Та шарахнулась прочь: «Тезей» гнулся посередине. Мы с Сарасти разворачивались к центру хребта, как маятник на цепочке.
– Бейтс! – взревел вампир. – Джеймс!
Его судорожная хватка на моем запястье ослабла. Я снова потянулся к лестнице, раскачался и поймал ее.
– Сьюзен Джеймс забаррикадировалась в рубке и отключила автономное управление кораблем, – раздался незнакомый голос, невыразительный и мерный. – Она без согласования запустила двигатель. Мною начато контролируемое заглушение реактора. Предупреждаю: маршевый привод будет в нерабочем состоянии минимум двадцать семь минут.
«Это, – понял я, – корабль спокойно возвысил голос над воем сирен». Сам Капитан обратился к экипажу! Необычно…
– Рубка! – рявкнул Сарасти. – Открыть канал!
Кто-то кричал. В этом крике были слова, но я не мог их разобрать.
Внезапно Сарасти отпустил меня и рухнул наискось вниз. Там его поджидала переборка, чтобы прихлопнуть, как муху. Через пол секунды ему переломает обе ноги, если не размажет сразу… Но внезапно мы снова оказались в невесомости, и у Юкки – синеющего, окостеневшего – изо рта пошла пена.
– Реактор отключен, – доложил Капитан.
Вампир ударился о стену и отлетел. «У него припадок», – понял я.
Я отпустил лестницу и оттолкнулся. Вокруг меня кружил «Тезей». Сарасти бился в воздухе, с его губ срывались щелчки, свист и сдавленный хрип. Глаза распахнулись так широко, что веки просто исчезли, а зрачки стянулись в зеркально алые точки. Кожа на лице подергивалась, будто пытаясь уползти прочь.
Впереди и сзади боевые роботы удерживали позиции, не обращая на нас внимания.
– Бейтс! – крикнул я, задрав голову. – Нам нужна помощь!
Всюду – углы и сварные швы на стенах. Резкие тени и выступы на броне каждого робота. Решетка врезок две на три, в черных рамочках, плывущая в главном окне КонСенсуса: два здоровенных сросшихся креста прямо напротив того места, где висел Сарасти.
Это невозможно! Он только что принял антиевклидики. Я видел! Если только… кто-то не подменил ему лекарство.
– Бейтс! – Она поддерживала контакт с пехотой; при первом признаке беды роботы должны были ринуться к нам на помощь и уже нести командира в лазарет. Но они ждали, невозмутимые и неподвижные. Я уставился на ближайшего. – Бейтс, ты там? – И, на случай, если нет, – обратился напрямую к пехотинцу: – Ты в автономном режиме? Голосовые команды принимаешь?
На нас со всех сторон смотрели роботы, Капитан лишь смеялся надо мной голосами сирен.
Надо в лазарет.
Я оттолкнулся. Сарасти осыпал шальными ударами мои плечи и затылок. Он соскользнул вперед и вбок, врезался прямо в плывущий дисплей КонСенсуса, отлетел к центру хребта. Я прыгнул за ним, но краем глаза что-то заметил, обернулся. Прямо в центре экрана, из-под бурлящей маски Бена, словно кит, вынырнул «Роршах». Не просто обработанное изображение: объект светился глубоким, злым багрянцем. Разгневанное чудовище устремилось в космос, огромное как горный хребет.
Сука-тварь-ненавижу!
«Тезей» пошатнулся. Свет замигал, погас и включился снова. Разворачивающаяся переборка отвесила мне подзатыльник.
– Резерв задействован, – спокойно сообщил Капитан.
– Капитан! Сарасти без сознания! – Я оттолкнулся от ближайшей лестницы, врезался в солдатика и полетел в сторону вампира. – Бейтс не… что мне делать?
– Автопилот отключен. Афферентные каналы по правому борту отключены.
«Он даже не со мной разговаривает, – понял я. – Может, это вообще не Капитан? Или у него это чисто рефлекторное: диалоговое дерево для оповещения экипажа». Возможно, «Тезей» уже лоботомирован, а это лишь голос рептильного мозга.
Снова темнота. И опять мигающие огни. Если Капитан отключился, нам крышка…
Я подтолкнул Сарасти. Сирена продолжала завывать. До вертушки оставалось двадцать метров; прямо за тем захлопнутым люком – медотсек. «Прежде, – вспомнил я, – люк был открыт». Значит, кто-то закрыл его в последние несколько минут. К счастью, двери на «Тезее» не запирались.
Если только Банда не забаррикадировала его чем-нибудь, прежде чем захватить мостик.
– Ребята, пристегивайтесь! Мы уматываем! Какого черта?
Открытый канал связи с рубкой, где кричала Сьюзен Джеймс. Или кто-то еще – я не мог узнать голос.
Десять метров до вертушки. «Тезей» снова дернулся и замедлил вращение, выровнялся.
– Запустите, кто-нибудь, гребаный реактор! У меня работают лишь маневровые!
– Сьюзен? Саша? – Я подплыл к люку. – Кто там?
Протолкнулся мимо Сарасти и потянулся к рукоятке.
Нет ответа. По крайней мере из КонСенсуса. Я уловил приглушенный гул за спиной на миг позже, чем следовало: увидел зловещую тень на переборке. И обернулся вовремя, чтобы увидеть, как один из пехотинцев поднимает шипастую конечность – кривую и острую, как ятаган, – над головой Сарасти. Вовремя, чтобы увидеть, как игла вонзается вампиру в череп.