Ложная тревога
Шрифт:
Он беспокойно потеребил голубую материю, и Биладзе впервые обратил внимание на одежду коротышки. Не потому, что она была неприметной. Фактически, эта синяя униформа с жесткими серебряными прямоугольниками на плечах обращала на себя внимание именно своей нелепостью. В невесомости брюки непрерывно колыхались, позволяя увидеть тощие кривые ноги Боблансона. Прежде Биладзе думал, что это просто один из сумасшедших костюмов, которые по декрету императорской фамилии должны были носить существа в зверинце, но теперь становилось ясно, что издевательство было куда более утонченным. Должно быть, это очень позабавило принца – взять это чучело и одеть его как Врага, а потом унижать его и заставлять пресмыкаться. Императорская семья никогда не забывала
Затем он снова посмотрел в глаза маленькому человечку и похолодел. До сих пор ему была видна лишь одна сторона медали. Без сомнения, Боблансон носил униформу по приказу принца – но самого негражданина это скорее позабавило: словно перед этими блеклыми голубыми глазками находилась невидимая остальным комната смеха, был тем, кто был удивлен – если была какая-нибудь комната для юмора позади тех светло-голубых глаз. Вполне вероятно, подумал Биладзе, что коротышка сам навел принца на мысль одеть его таким образом. И теперь Боблансон, потомок Большого Врага, щеголял при императорском дворе в полной униформе своих предков. Биладзе внутренне содрогнулся. Впервые он начинал верить мифам о хитрости и изобретательности Врага, способности обманывать и предавать. Этот человечек все еще помнил, что произошло в те давние времена – и испытывал куда более сильные чувства, чем кто-либо из императорской семьи.
Слово «подтверждение» исчезло с экрана, и на его месте появилось лицо, украшенное двойным подбородком. Ростов, Лорд Чемберлен. Члены экипажа на миг склонили головы, стараясь выглядеть сосредоточенными. Что необычно, Чемберлен снизошел до ответа; это говорило о том, что сообщение Вани, наконец-то полученное, заинтересовало его.
– Пилот Биладзе, предложенное вами отклонение от плана полета принято допустимым, равно как и использование вами домашнего животного принца, – Лорд говорил вяло, складки жира на его подбородках колыхались. Биладзе надеялся, что колкие замечания в адрес старика Ростова делались просто ради проформы. Лорд Чемберлен не мог позволить себе переменчивости, свойственной большинству представителей знати. Он был непреклонен в своем желании выполнять малейшую прихоть своих повелителей.
– Существо по кличке Боблансон вы посылаете сюда. Сохраняйте нынешнее положение относительно неопознанного объекта. Я оставляю эту линию связи открытой, чтобы вы могли реагировать непосредственно на пожелания Императора, – лорд Чемберлен вышел из радиуса действия камеры, без лишних слов прервав разговор, словно говорил с компьютером. По крайней мере, это избавило Биладзе и его команду от неприятной необходимости формулировать в должной мере почтительный ответ.
Биладзе ударом кулака распахнул люк, и охранники Боблансона вошли в рубку.
– Приказано отвести его на главную палубу, – сообщил Ваня.
Боблансон бросил короткий взгляд на главный экран, на котором по-прежнему медленно вращался загадочный объект, затем позволил охранникам сковать себя декоративными цепями и вывести наружу. Люк за коротышкой и двумя его сопровождающими захлопнулся, и экипаж снова повернулся к голографическому изображению над печатающим устройством.
Камера, с которой транслировалось изображение, но теперь грузная туша Ростова не загораживала вид. Яхта была подарена принцу Императором на день рождения, когда мальчику исполнилось десять. А когда дело касалось подарков, Император не мелочился. На главной палубе, накрытой прозрачным куполом, открытым всем небесам, могло находиться почти две тысячи человек. По крайней мере, к этой цифре приближалось число собравшихся на эту вечеринку – или пир под открытым небом – по случаю восемнадцатилетия принца.
Многие дамы и господа ходили в алом, хотя некоторые предпочитали костюмы пастельных тонов и разной степени прозрачности. Огни на главной палубе были пригашены, и облака звезд, увенчанные двумя полумесяцами – Землей и Луной – сияли над головами; задник не слишком подходил к спектаклю.
Окинув беглым взглядом толпу, Биладзе заметил несколько серых и коричневых фигурок – лакеи в униформе, которые разносили напитки и лакомства. Любая достаточно развитая цивилизация использовала бы для подобной работы машины. Лакеи подобострастно кланялись, всегда готовые наилучшим образом исполнить пожелания, всегда безгранично почтительные. Скорее всего, эта почтительность сохранялась главным образом ради наблюдателей из Комитета Безопасности. Большинство гостей были уже настолько одурманены всевозможными более или менее экзотическими снадобьями, что ни один из них не понял бы, что случилось, плюнь ему кто-нибудь в глаза. Дело шло к тому, чтобы вечеринка превратилась в разнузданную оргию, и три четверти пути были уже пройдены. Биладзе пожал плечами. Ничего нового – просто на этот раз масштабы оргии будут чуть побольше.
Потом справа на голоэкране появились крошечные фигуры Боблансона и его охранников. Граждане двигались осторожно – плечи ссутулены, глаза в пол. Боблансон, казалось, держался почти так же, но в следующий миг Биладзе заметил, что коротышка то и дело стреляет глазами по сторонам, наблюдая за происходящим. Забавно. Никто из Граждан не смог бы позволить себе столь вызывающего высокомерия. Но Боблансон – не Гражданин. Он – животное-игрушка, причем игрушка любимая. Животное можно убить, если оно вызвало у вас недовольство, но на животное не распространяются запреты, которые должен выполнять человек. Без сомнения, даже Комитет Безопасности не уделяет этому существу особого внимания.
По мере того, как фигурки двигались налево, Биладзе сдвинулся к правому краю экрана, чтобы не терять их из виду. Теперь он видел Императора и его сына. Паса Третий восседал на своем передвижном троне, его облачение напоминало водопад алой материи и драгоценностей. Лицо Императора было узким, худым, с резкими чертами. В другое время такой человек скорее бы создал собственную империю, а не унаследовал ее от предков. Как бы то ни было, Паса стал настоящим самодержцем, который держал под контролем все государственные функции – в том числе и в первую очередь научные исследования, – направив их на безумные поиски возродившегося врага.
Лишь в одном вопросе Пасу можно было назвать мягким человеком. Его сын, которому сегодня исполнилось восемнадцать, пользовался возможностями и удовольствиями, которых хватило бы на тысячу его сверстников. В облегающих красных бриджах с усыпанным алмазами поясом, Саса Десятый стоял возле трона своего отца. Черноволосая красавица, которая льнула к нему, обладала роскошными формами и невероятно гладкой кожей, но рука принца скользила по ее телу небрежно, словно по перилам лестницы.
Охранники простерлись ниц перед троном и наконец-то удостоились высочайшего внимания. Биладзе едва удержался, чтобы не выругаться. Проклятый микрофон не ловит! Как узнать, чего пожелает Император или его сын, если он не может услышать ни слова из их беседы? Все, что доносилось из динамиков – это музыка и смех… плюс обрывки какого-то непристойного диалога, который происходил неподалеку от микрофона. Один из технических недочетов, который делал положение Главного Пилота Яхты очень шатким – сколь бы ни был осторожен тот, кто занимал эту должность.
Один из помощников Вани поиграл с настройками, но ситуация не изменилась. Они могли видеть и слышать лишь то, что Лорд Чемберлен соблаговолил считать нужным. Биладзе склонился к экрану и попытался уловить в многоголосом шуме вечеринки хотя бы часть разговора, который происходил между Боблансоном и принцем.
Охранники все еще лежали в ногах Императора, словно были не в силах подняться. На самом деле, им просто не дали разрешения. Боблансон оставался стоять, хотя и съежился, демонстрируя робость. Лакеи по-прежнему лавировали в толпе, разнося напитки и угощение – со стороны трона придворных собралось больше, чем где бы то ни было.