Ложный флаг (Предательская западня)
Шрифт:
– Так, Эмильен, последний к тебе вопрос, – оторвался капитан от газеты, – кто открывает ворота?
– Охрана. Пульт управления у них, – приглушенно отвечал тот, – я ведаю только ключами от номеров.
– Хреново. Тогда пошли с нами.
– Куда?…
– Что значит куда! Ну, тебе же, как гостеприимному хозяину полагается пэ-проводить гостей до машины?
Пожилой лысеющий мужик кашлянул в кулак и покинул свой закуток.
– Гэ-граждане, ворота нам не откроют, – нагнав у выходной двери друзей, поделился новостью Сашка. – Придется таранить.
– Тогда держи ключи
Перед посадкой в автомобиль Сашка поменялся с другом: взял ключи зажигания и незаметно передал пистолет.
Портье мялся неподалеку, покуда не взревел двигатель. И только когда "Пежо" немного сдал назад, а затем с визгом покрышек рванул к воротам, Эмильен, словно позабыв о возрасте, стремглав помчался в холл.
Но поднимать тревогу было поздно. Раздался сильный удар; воротные створки вывернулись наружу, и юркое авто, основательно искалечив передок и лакированные бока, вырвалось на свободу.
Спустя несколько секунд на крыльце особнячка появилась парочка охранников. Невзирая на возбуждение и решимость организовать погоню, лица отчетливо сохраняли отпечатки складок постельного белья. Парни ринулись к одной из машин, да возле ворот застряли – громоздкий "BMW" не пролазил меж искореженных створок.
Да что было толку догонять троих наглецов? Они уж мчались в неизвестном направлении; через пару минут бросят засвеченную машину, разделятся и поодиночке рванут на разные вокзалы. Ищи их там…
Потому, глядя на неловкие потуги молодых охранников, портье махнул рукой, выудил из кармана сотовый телефон и принялся кому-то названивать – верно, докладывал о чрезвычайном происшествии непосредственному боссу.
Глава пятая
Российско-Грузинская граница. 22 мая
Пограничный перевал представлял собой обычную седловину, коих здесь – в горах Большого Кавказа, можно было отыскать бесчисленное множество. Глядя снизу вверх на неровную дугу, казалось, будто седловина создана Всевышним специально для темно-синего неба, целиком помещавшегося в эту удобную исполинскую колыбель.
Слева от перевала виднелся заснеженный пик Камито; справа – нагромождения вершин многоголовой Шайхкорт. Воображаемая линия, разделявшая два государства, проходила точно по перевалу и петляла от одной горы к соседней около четырех километров.
Рассредоточившись в неглубокой расщелине, отряд Вахтанга четверть часа наблюдал за седловиной. Прозрачный воздух в ясную солнечную погоду дозволял изучить ее от края до края. Все вокруг было спокойно; ни одной живой души…
И вдруг, буквально за несколько секунд до команды рыжебородого о начале самого ответственного этапа, на отряд обрушился град свинца.
Стреляли справа. Это опытный Усман определил молниеносно – еще до того, как слух уловил эхо далеких очередей. Неискушенные в боевых действиях грузины поначалу заметались; открыли ответный огонь, паля просто так – наугад. Ведь никто из них огневых точек не видел.
– Надо уходить! – глядя на суматоху, крикнул одноглазый. –
Вахтанг моментально оценил правоту бывалого чеченского воина, или же громкий окрик заставил придти в себя и принять правильное решение. Возможные варианты и разрозненные звенья предстоящих событий быстро соединились и выстроились в голове рыжебородого в четкую логическую цепочку. Так некстати оказавшийся поблизости пограничный наряд наверняка связался с заставой; оттуда пошел доклад дальше, и, вероятно, в эти минуты уже отдается приказ поднять в воздух с ближайшего аэродрома пару штурмовых вертолетов. Догадки подталкивали к решительному действию – любая задержка на российской территории могла обернуться гибелью отряда.
И, вскочив на ноги, грузин заорал:
– Берите русских! Уходим!
Четверо пленных взвалили на себя двух убитых спецназовцев; чеченцы подхватили здоровяка-командира. И отряд пустился вверх по пологому склону к спасительному рубежу.
Пули вспарывали прозрачный воздух, с противным звуком впивались близи бегущих людей в грунт и поднимали фонтанчики мелкой каменой крошки. Грузины оборачивались и стреляли на ходу из "валов", должно быть, с испугу позабыв об их небольшой прицельной дальности…
Спустя минуту поспешного отступления вскрикнул, упал и схватился за голову Гурам – автоматная пуля на излете шибанула вскользь, повредив ухо и оставив длинную полоску разодранной кожи на виске. Товарищу помог подняться Вахтанг, и вместе они, изрядно утеряв скорость, поковыляли к кордону.
– Давид, задержись здесь минут на пятнадцать – прикроешь нас! – распорядился командир. – И возьми нормальный автомат – дистанция большая!…
Давид отделился от основной группы, залег за камнем. Послышались ответные очереди…
И все же им удалось пересечь незримую линию, разделявшую два государства. За спиной осталась территория России, Ичкерии и Северного Кавказа. Впереди – насколько позволяла видимость, простирались горы Грузии.
Вместе с выстрелами понемногу стих и взятый перед перевалом бешеный темп; передвигаться стало легче – тропа пошла вниз – к глубокому ущелью. В паре километров от кордона отряд коротко передохнул, затем спустился ниже. А на берегу узкого ручья решили дожидаться Давида…
Вскоре после остановки очнулся и офицер-спецназовец, которого по очереди несли чеченцы. Отходил от сна он медленно: сначала вращал безумными глазами, потом уселся и принялся растирать ладонями затекшие мышцы. Наконец, покачиваясь, встал на ноги…
Да, это был тот самый спецназовец. Теперь, рассматривая его ожившее лицо, Усман окончательно утвердился в правоте недавней догадки.
Это случилось две зимы назад – спустя пару месяцев после кровавой бойни на дне неглубокого ущелья у берегов речушки Хуландойахк. Оставшиеся в живых воины горели страстным желанием отомстить федералам за смерть единоверцев. Тогда-то и устроили хитрую засаду на манер той, что погубило партизанское соединение Ризвана Абдуллаева.