ЛСД психотерапия

Гроф Станислав

В нескольких первых ЛСД сессиях, особенно если доза составляла 100-150 мкг, обычно превалируют разнообразные абстрактные переживания. При закрытых глазах большинство субъектов видят красочные движущиеся геометрические узоры, архитектурные формы, калейдоскопические картины, волшебные фонтаны и фантастические фейерверки. Иногда они принимают более сложную форму интерьеров гигантских храмов, нефов католических соборов, куполов монументальных мечетей или украшений из арабских дворцов («арабесок»). С открытыми глазами субъектам кажется, что окружающий мир течет или пульсирует. Цвета становятся необыкновенно яркими и сочными, цветовой контраст намного сильнее, чем обычно, а мир воспринимается в виде картин, выполненных в различных современных стилях живописи – импрессионизме, кубизме, сюрреализме или суперреализме. Иногда неодушевленные объекты оживают, в других случаях весь мир кажется геометризированным и необыкновенно красочным. Возможно, наиболее интересным перцептуальным явлением этого типа являются оптические иллюзии. Различные простые элементы окружения могут трансформироваться в фантастических животных, гротесковые лица или экзотические пейзажи. Хотя изменения перцепции наиболее сильно затрагивают зрение, они также присутствуют и в слухе, осязании, обонянии и ощущении вкуса. Для этого состояния характерна синэстезия – явление, при котором

внешние раздражители вызывают реакцию в «неправильных» органах чувств; так ЛСД субъекты могут сообщать о том, что они видят музыку, слышат боль и ощущают цвета на вкус.

Вышеуказанные переживания, хотя и кажутся чудесными с эстетической и художественной точек зрения, имеют очень малое значении для терапии, самопознания и личностного роста. По большей части, этот опыт можно объяснить в рамках психологии как результат химической стимуляции органов чувств и как отражение их анатомической структуры и функциональных характеристик. Многие из этих переживаний можно получить при помощи гипоксии, гипервентиляции и вдыхания углекислого газа, или при использовании различных физических способов, например, надавливания на глазное яблоко, электрической стимуляции зрения или при воздействии стробоскопического света и звуков различной частоты. ЛСД субъекты, говоря об этих явлениях, иногда ссылаются на нечто в повседневной жизни, напоминающее эти переживания. Так экран ненастроенного на волну телевизора показывает что-то похожее на зрительные искажения или геометризацию образов, а радиошум похож на иллюзорные акустические изменения, вызываемые ЛСД.

Видение геометрических узоров настолько распространено в первых сессиях с небольшой дозировкой ЛСД, что его первоначально приняли за обычную и типичную реакцию на препарат. Однако эти явления обычно исчезают из сессий, если доза повышается, или когда назначение ЛСД повторяется. Это наблюдение не просто объяснить. Существует возможность того, что они представляют собой наиболее поверхностные сенсорные явления, вызываемые недостатком кислорода в ходе родов, и, следовательно, эта форма является наиболее поверхностным уровнем воспоминаний о рождении. На это же указывает и их некоторое сходство с третьей перинатальной матрицей. Чтобы избежать неправильного понимания, следует подчеркнуть, что не все абстрактные и геометризированные видения на ЛСД сессиях относятся к этой категории. ЛСД субъекты могут наблюдать различные образы геометрической природы и в более поздних сессиях. Эти два типа геометрических образов очень разные, и поэтому их легко отличить друг от друга. Второй тип геометрических иллюзий связан со специфическими формами микро- и макрокосмоса, или представляет собой элементы духовной геометрии. Типичными для этой категории являются видения атомной и молекулярной структуры, клеточных и тканевых элементов, раковин, пчелиных сот, цветов и соцветий, а также различных вселенских символов и сложных мандал. Богатый философский и духовный контекст этих явлений, очевидно, отличает их от абстрактных и эстетических переживаний, наблюдающихся в ранних сессиях.

Иногда абстрактные сенсорные изменения могут становиться выражено эмоциональными и даже наполняться содержанием. Они могут становиться острыми, опасными и агрессивными, окрашенными в темные тона, напоминающими о несчастных случаях, операциях, убийствах или инцесте. Они могут окрашиваться в цвета фекалий, вызывая чувство отвращения, омерзения или стыда. Некоторые другие формы и цвета абстрактных видений могут быть восприняты как распутные и непристойные, или же как очень чувственные, сексуальные, соблазняющие и возбуждающие. Сходным образом, теплые, мягкие и успокаивающие формы и цвета могут напоминать о мире удовлетворенного ребенка. Такие особые качества воображения всегда отражают корневой эмоционально релевантный биографический материал. Это верно и для изменений восприятия в различных областях, не важно, случаются ли они спонтанно или как особая иллюзорная трансформация конкретных внешних сенсорных раздражителей. Переживания этого типа представляют собой переход от абстрактного к психодинамическому уровню.

При исследовании психолитической терапии в Праге большинство пациентов на ранних стадиях ЛСД лечения в своих переживаниях сталкивалось с психодинамическими и абстрактными элементами в различных комбинациях. По мере увеличения числа сессий абстрактные явления постепенно исчезали, и процесс фокусировался на сложном биографическом исследовании себя. Психодинамические сессии включали в себя такие элементы, как переживание важных событий жизни, начиная с раннего детства и вплоть до недавнего прошлого. Другие явления этого уровня можно определить - сразу или после некоторого размышления - как дериваты биографического материала. Расшифровка этих более сложных построений часто происходит спонтанно в ходе ЛСД терапии, когда они вдруг соотносятся со своим источником. Однако в силу того, что психодинамические явления имеют структуру, сходную со сновидениями, они также могут быть подвергнуты последующему анализу при помощи разнообразных техник, используемых в толковании снов.

Понимание содержания и динамики ЛСД сессий на этом уровне облегчается, если мы оперируем понятиями специфических систем воспоминаний, или СКО, которые были описаны выше. Это помогает объяснить явление, которое в ином случае показалось бы необъяснимым, заключающееся в том, что на последующих сессиях специфическое содержание обычно подвергается постоянному изменению, хотя общая структура переживаний, качество эмоций и сопровождающие психосоматические симптомы могут оставаться сравнительно неизменными на протяжении долгого периода времени. Это отражает тот факт, что каждая СКО имеет общую тему, которая характеризует ее, но каждый из исторических слоев представляет собой конкретную и отдельную версию этой темы, связанной с большим количеством биографических деталей. Когда СКО оказывается целиком проявленной, последовательные изменения специфического содержания сессии (и соответствующие им иллюзорные трансформации терапевта и окружающей обстановки) могут быть ретроспективно поняты как отражение различных исторических слоев. При некотором клиническом опыте также возможно использование знания о СКО для предсказания примерной природы переживаний на более глубоких уровнях еще до того, как они действительно проявятся в ЛСД процессе. Как мы уже обсуждали ранее, концепция СКО и управляющих динамических систем в целом особенно полезна для понимания осложнений при назначении ЛСД, таких как затянувшиеся реакции или «флэшбэки».

В нашем исследовании в Праге изменение содержания психодинамических сессий обычно шло от переживания травматических эпизодов психологической природы к воспоминаниям о серьезных болезнях, операциях или несчастных случаях. Это утверждение следует понимать статистически, как тенденцию, наблюдающуюся у большого количества пациентов; это не означает, что это развитие абсолютно

линейно, или что оно обязательно для каждого отдельного индивида и каждой лечебной ситуации. На определенной стадии ЛСД лечения многие пациенты переходят от конфликтов, проблем и воспоминаний о релевантных эпизодах к проживанию ситуаций, в которых существовала угроза их жизни и здоровью. События, представляющие собой биологическую угрозу или связанные с серьезными психологическими травмами младенчества, кажется, являются связующими между биографическим и перинатальным уровнями бессознательного. В силу того, что эти две области в значительной степени перекрывают друг друга, переход от одной к другой может быть постепенным и почти незаметным. Так, многие ЛСД пациенты, которые переживали эпизоды утопления, дифтерии, коклюша, детской пневмонии или операцию по удалению миндалин часто понимали, что боль, страх и удушье, которое казалось им связанным с этими биографическими событиями, на самом деле было частью родовой травмы. Сходным образом, другие пациенты, которые прорабатывали бешенный гнев, связанный с ранними оральными расстройствами, часто осознавали, что некоторая часть из этой безумной агрессии, которую они возводили к своему младенческому неудовлетворению в связи с кормлением, находилась на более глубоком уровне, связанном с борьбой в ходе рождения. В перинатальном контексте напряжение и сведение челюстей, характеризующее оральную агрессию, кажется вполне естественным на последней стадии родов, когда головка новорожденного испытывает давление со стороны стенок родового канала. Следовательно, опытный ЛСД терапевт часто может распознать всплывающие перинатальные элементы в определенных необычно сильных эмоциональных реакциях и психосоматических проявлениях, которые пациент ассоциирует с различными детскими воспоминаниями.

Сложное переживание, в котором сочетаются ощущения сжимания, порождаемые генитальными и пупочными ощущениями. Это иллюстрирует происхождение комплекса кастрации и тот факт, что его корни лежат в родовой травме.

Если психоделические сессии продолжаются, каждый ЛСД субъект рано или поздно переходит из биографической области в перинатальную. Количество сессий, необходимых для этого перехода, значительно различается у разных индивидов. В целом, в рамках исследования психолитической терапии в Праге, субъекты без серьезных эмоциональных проблем тратили очень мало времени на проработку биографического материала и сравнительно быстро переходили к проблемам умирания и рождения, философским вопросам смысла жизни и открытию духовных изменений существования. В противоположность этому психиатрическим пациентам с серьезными невротическими и психосоматическими проблемами иногда требовалось от двадцати до тридцати сессий, прежде чем они полностью переходили к процессу смерти-возрождения. Оглядываясь назад, многие из них понимали, что это застревание на психодинамическом уровне имело защитную природу: они пытались избежать еще более пугающего перинатального материала. Это отношение, конечно, поддерживалось и поощрялось пристальным вниманием к биографическому материалу, диктуемым первоначальной фрейдистской ориентацией терапевтов. Время, необходимое для психодинамической работы, может быть значительно сокращено, если ситтеры знакомы с перинатальными и трансперсональными измерениями психоделического переживания и спокойно к ним относятся.

Когда пациенты полностью вовлечены в процесс смерти-возрождения, основное внимание на ЛСД сессиях уделяется раскрытию перинатального материала во всех его нюансах. В целом, оно представляет собой последовательность из большого количества сложных переживаний, включающих символизм отдельных перинатальных матриц. Мы не смогли выявить никаких паттернов или закономерностей относительно порядка, в котором эти матрицы выходят на поверхность. Некоторые исключительные пациенты имели прямой переживательный доступ к элементам БПМ I и трансперсональным явлениям еще до того, как они встретились с негативными перинатальными матрицами. Более типичной является ситуация, когда доступ к БПМ IVи БПМ I увеличивается по мере того, как ЛСД субъекты прорабатывает сложные аспекты БПМ II и БПМ III. В целом, паттерны перинатальной последовательности очень индивидуальны; детерминирующие их факторы очень сложны и в настоящее время недостаточно поняты. Природа и обстоятельства процесса биологического рождения и специфические особенности индивидуальной истории, которая активизирует определенные грани родовой травмы, кажется, имеет значительную важность с этой точки зрения.

Ужас родовой травмы. Птицеподобные монстры сжимают беспомощный и хрупкий плод, который свисает на пуповине с маточного купола. Их гигантские когти и клювы символизируют деструктивные биологические силы, действующие во время родов.

Кроме элементов, встроенных в структуру личности субъекта, разнообразные внешние факторы тоже, кажется, имеют большую потенциальную и актуальную значимость. Сюда относится личность терапевта, его или ее общая ориентация и терапевтический подход, а также элементы установки и обстановки в общем смысле. Различные недостаточно систематизированные наблюдения показывают, что на содержание и течение сессии могут влиять некоторые календарные или сезонные аспекты, например, дни рождения, важные годовщины, Рождество и Пасха и т.п. Иногда можно наблюдать некоторые интересные связи с астрологическим прогнозом пациента и данными о движении планет2, таким образом, определение возможных космобиологических детерминантов психоделических сессий в общем, и в перинатальном процессе в частности, может стать интересной областью для будущих исследований. Когда основной переживательный фокус ЛСД процедуры сосредоточен на перинатальном уровне, некоторые важные эпизоды, связанные с индивидуальными матрицами могут проявиться в рамках одной сессии. Однако в этих последовательностях существует определенный общий момент, аспект, грань или уровень переживательного паттерна. В некоторых случаях, связанных с негативными матрицами, центральным является эмоциональное качество, например, депрессия, тревога, вина, гнев, агрессия или отвращение. В других – своеобразной «осью» переживания может быть одно или несколько психосоматических явлений – чувство удушья, давления на голову или тело, различные физические боли, разрядка напряжения в треморах, тошноте или рвоте. Кроме того, каждая из стадий перинатального процесса может переживаться на различных уровнях, от разнообразных поверхностных символических аллюзий до ощущений фундаментальной природы, которые могут изменить сознание и мировоззрение.