Лубянка Советская элита на сталинской голгофе 1937-1938
Шрифт:
«Заговор в пограничных и внутренних войсках» Ежов представил как составную часть «военно-фашистского» заговора. В апреле 1938 г. был арестован бывший начальник ГУПВО НКВД СССР комдив Н.К. Кручинкин, возглавлявший на момент ареста пограничные и внутренние войска Украины (см. Док. № 34). Позднее, отчитываясь перед членами комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) Берией и Андреевым, Ежов даже не смог вспомнить, когда что послужило основанием для этого ареста (ЦА ФСБ России. Ф. Зое. Оп. 6. Д. 11. JI. 390). Он говорил, что кто-то дал на него показания. Одновременно был арестован практически весь руководящий состав погранвойск.
Кручинкин в 1916 г. закончил 2 курса технологического
В процессе следствия по делу Кручинкина был использован факт его командировки в Германию в 1930 г. в составе группы Егорова, Белова, Дыбенко и других уже арестованных военных. В этой поездке между ними установились дружеские отношения, они обсуждали и сравнивали внутриполитическое положение в СССР и Германии, критиковали социалистические эксперименты, рассказывали антисоветские анекдоты. Тогда же они, по мнению следователей, установили связь с рейхсвером.
Обвинение Кручинкина в руководстве «заговором» в погранвойсках было построено на фактах, не соответствующих реальному состоянию дел в охране границы. Кручинкин постоянно добивался увеличения численности пограничных войск и достиг определенных успехов. Специальная комиссия МВД в ходе проведенной в 1950-е гг. проверки установила, что за период с 1 января 1933 г. по 1 апреля 1938 г. численность погранохраны возросла с 70 882 человек до 117 462 (ЦА ФСБ РФ. АСД Р-4882. Т. 1. JI. 64). Не было правдой и утверждение об отсутствии уставов и спецнаставлений по основам оперативно-служебной деятельности войск и КПП. Та же проверка показала, что погранвойска руководствовались наставлениями по оперативно-боевому использованию войск и Временным уставом службы пограничной охраны. Трудности с проводной связью оказались не результатом вредительства, а объективным следствием общего уровня развития технической оснащенности войск.
Одновременно с Кручинкиным был арестован командир дивизии особого назначения комбриг С.И. Кондратьев, еще ранее, в январе, — комендант Московского Кремля комдив П.П. Ткалун, который в годы Гражданской войны был комиссаром 25-й Чапаевской бригады.
Следователи сочинили историю о военной части «заговора в НКВД», в котором принял участие начсостав дивизии Особого назначения. Из этой дивизии выделялся караул для охраны зданий ЦК, правительства и НКВД. Не обошлось без «расследования» деятельности командования внутренних войск и комендатуры московского Кремля.
В приватных разговорах начальник штаба дивизии ОСНАЗ Миронов и Кондратьев, временно исполнявший обязанности коменданта Кремля, выказывали свое недовольство материальным положением. Кондратьев говорил: «Вот мы живем с тобой в почете, а проштрафился, и все — пенсия. На нее не проживешь» (ЦА ФСБ России. АСД Р-10803. JI. 48).
25 апреля 1938 г. Миронов был арестован (см. Док № 44). Он обвинялся в том, что дивизия была подготовлена в качестве ударной силы для захвата Кремля. Ее кавалерийский полк якобы не привлекался к нарядам, для того чтобы в любой момент его можно было использовать для занятия правительственных учреждений и ареста членов правительства.
Фактически с начала 1938 г. Ежов систематически арестовывал сотрудников Комендатуры Кремля и дивизии Особого назначения, регулярно
Аресты секретарей обкомов в конце 1937 г. были уже второй волной репрессий среди партийно-советской номенклатуры. Фактически подтверждались слова Л.М. Кагановича, который говорил о геометрической прогрессии в кампании арестов. Достаточно сотрудникам НКВД арестовать 5 человек, как за этим через месяц последует арест 625 человек и так далее.
К.Ф. Старостин, возглавлявший Пензенский горком ВКП(б), был арестован 28 декабря 1937 г. по показаниям ранее арестованных.
Политическая карьера Старостина началась в 1919 г., когда он стал заведующим экономико-промышленным отделом ЦК комсомола. Затем он был секретарем ЦК комсомола на Украине и в Закавказье. В 1931–1935 гг. был первым секретарем Сокольнического райкома партии в Москве, парторгом Метростроя. Награжден орденом Ленина после пуска первой линии московского метро. С должности третьего секретаря московского комитета партии направлен на работу в Наркомат водного транспорта СССР начальником Политуправления. В октябре 1936 г. он возглавил партийную организацию Пензенского окружкома партии.
Аресту Старостина предшествовало решение Комиссии партийного контроля об исключении его из партии за связь с «врагами народа» и засорение правотроцкистскими кадрами аппарата горкома. Ему ставилось в вину, что из партии и состава горкома было исключено 20 человек, оказавшихся «врагами народа». Постепенно на него были получены показания от арестованных руководителей партийных и советских органов г. Пензы. В сентябре, например, был арестован председатель Пензенского горсовета AM. Суханов, заведующий отделом печати Куйбышевского обкома партии и многие другие. Под давлением следователей они дали показания об участии Старостина и еще десятков партийных и советских работников во вредительской деятельности и в контрреволюционном заговоре. В местной пензенской печати 28 ноября Старостин был представлен руководителем контрреволюционной организации.
В начале декабря в письме к Ежову как председателю КПК он отрицал свою связь с арестованными, отмечал свою решительную борьбу с оппозиционерами. Признавал он только незначительные нарушения финансовой дисциплины и неблагополучное хранение партийных документов. Получив письмо, Ежов 10 декабря адресовал его заместителю начальника Секретно-политического отдела ГУГБ НКВД с сопроводительной запиской: «Т. Каруцкому. Проверить. Кажется, есть на Старостина показания. В этом случае арестовать». 28 декабря вопрос об аресте был согласован в ЦК.
Во многих случаях арестованные пытались отказаться от ранее данных показаний, но в результате избиений возвращались к ним. Так и Старостин в своем заявлении на имя Ежова писал, что 11 апреля он признал несостоятельность своего отказа от показаний, данных 7 апреля. Он все осознал и считал уже свой отказ провокационным и не соответствующим действительности. Такие признания объяснялись только избиениями подследственных.
В дальнейшем из показаний арестованных бывших руководителей Средне- Волжского края (с января 1935 г. Куйбышевский край), куда до сентября 1937 г. входила Пензенская область, была создана целая цепь обвинений, которые свидетельствовали не о конкретных преступлениях арестованных, а противоречиях внутренней политики советского руководства.