Лучано
Шрифт:
— Ты знаешь, что в ближайшие полчаса волны обрушатся на наш шедевр, — я проследила за его взглядом на море, наблюдая, как он хмурится. — Но хорошая новость в том, что мы можем вернуться завтра и сделать все это снова.
Он ухмыльнулся, и мое сердце растаяло за моего малыша.
— Что нам приготовить на ужин, а? — я спросила его.
— Пиццу.
— О, я думаю, это замечательная идея, — согласилась я. — Направимся ли мы к Зио Юноне или Нептуно?
— Юнона, мама.
Я улыбнулась. Я знала, что Юнона будет его ответом. У них была маленькая девочка возраста Маттео, которая всегда приходила к нему поиграть каждый раз, когда мы там ели.
—
Я взглянула на Эллу. Она все еще лежала в той же позе. — Женщина, ты сгоришь, как краб, — крикнула я ей, смеясь.
Она пошевелилась и встала. Пляжный загар и светлые волосы придавали ей великолепный вид. Как настоящая пляжная красотка. Я бы хотела загореть так же красиво, как она. Я постоянно наносила солнцезащитный крем, чтобы предотвратить солнечные ожоги. Мои натуральные рыжие волосы в сочетании со светлой кожей мешали получить приличный загар. Хотя я покрасила волосы в коричневый цвет, это не испортило мой светлый оттенок кожи. Когда мы впервые приехали в Италию, я так завидовала загару всех. Но я быстро справилась с этим. Я не могла ничего с этим поделать.
— Я голодна, — объявила она.
— О да. Мы с Маттео решили, что поедем в Зио Юнону. Сегодня день пиццы. Что ты думаешь?
Она тут же ухмыльнулась. — Это блестящая идея.
Глава третья
Лучано
Только рано утром я наконец лег спать.
Ловушка была заложена. Вчера вечером каждый стол был расположен стратегически. Была веская причина, по которой я посадил Альфонсо Романо рядом с колумбийцами. Он был жадным ублюдком, и я знал, что он не сможет удержаться от заключения сделки. Это было именно то, что я хотел, чтобы он сделал. Рафаэль подыгрывал, как если бы бизнес его отца по перемещению плоти все еще был жив, и предлагал сделку Альфонсо. Этот ублюдок примет его предложение и пообещает отправить Бенито Кингу груз вместе с предоплатой. В конечном итоге он останется с пустыми руками, потому что Рафаэль никогда не поставит ему женщин на продажу. Его сестра Изабелла Николаева никогда бы с ним не заговорила, если бы он рискнул это сделать. И вот так — Альфонсо Романо извивался бы, как маленькая крыса, зная, что Бенито Кинг никогда не дает второго шанса. Но не волнуйтесь — я убью его раньше Бенито, потому что буду гарантировать, что его пытки будут долгими и детальными.
Деньги передавались из рук в руки несколько раз, и на всех из них я заработал более чем достаточно. Это было то, в чем я был хорош. Именно по этой причине семья Витале владела Нью-Джерси и некоторыми частями города на протяжении последних двух столетий. Мы хорошо зарабатывали деньги. Нам принадлежали все преступные кланы, действовавшие в городе, а также большинство зданий. Отмывание денег преступных семей позволило раскрыть их тайны. Не то чтобы я заботился о них — лишь бы это не касалось моей семьи и моих друзей.
Мне не терпелось ускорить процесс, но я знал, что каждый неверный ход на шахматной доске может мне стоить. Альфонсо располагал необходимой мне информацией. Мне нужно было знать, где его племянница и где моя жена. Как только он попадет в ловушку колумбийцев и окажется именно там, где я хотел, я сожгу семью Романо дотла. Как будто их никогда не существовало. Они будут стерты с лица земли.
Я снял костюм-тройку
Глядя на встроенную полку в душе, я остановился на шампуне и кондиционере моей жены, которые все еще лежали там. Мытье тела тоже. Мне следовало избавиться от этого. Аромат все еще сохранялся в ее флаконах, все, что мне нужно было сделать, это открыть их.
Я вспомнил ее запах, тот неповторимый запах фиалок. Каждый раз, когда мы вместе принимали душ, запах сохранялся вокруг меня часами, несмотря на то, что я сам мыл тело. Я намыливал ей волосы, помогал ей распутать рыжие колтуны. Она была так отзывчива на каждое мое прикосновение. Я до сих пор помню каждый ее стон, каждое ее прикосновение во время нашего последнего совместного душа.
Я обхватил рукой свой член и представил свою жену — ее тело извивалось подо мной, ее полный рот мечтательно улыбался, когда она приготовилась взять мой член губами. Боже, когда она впервые опустилась на колени, я чуть не пролился еще до того, как она взяла мой член в рот. После нескольких недель прелюдии и ее отказа когда-либо вставать на колени перед каким-либо мужчиной, это было самое великолепное зрелище.
Моя королева хотела меня так же сильно, как я хотел ее. Ее подчинение было чертовски эротичным. Прижав одну руку к каменной стене душа, я крепче сжал свой член и погладил его, представляя свою жену, мысленный образ нашего последнего раза, проведенного вместе в душе.
— Лучано, что ты делаешь? — прохрипела Грейс, румянец разлился по каждому дюйму ее бледной кожи. Она так легко краснела, что ее светлая кожа с веснушками отказывалась это скрывать. Мне это чертовски нравилось.
Я упал перед ней на колени, готовый поклоняться ей. Она была как редчайшая марка коньяка, которым я хотел наслаждаться всю оставшуюся жизнь.
— Я собираюсь попробовать свою жену. Мою королеву, — пробормотал я в ее киску. — И любить каждую чертову секунду этого.
Она была моей королевой. То, как ее тело вздрогнуло от моего прикосновения, как ее красивые глаза затуманились похотью. Ее дерзкий рот всегда становился мягким после того, как я ее кончил.
— Эм, что?
Я осторожно раздвинул ее ноги руками и почувствовал, как ее конечности дрожат. Она была такой красивой: ее широко раскрытые глаза смотрели на меня с нетерпением, а ее щеки пылали от волнения и смущения. Ее невиновность была очевидна в каждом прикосновении ко мне, в каждом произнесенном ею слове. Но под всем этим скрывалась и сила.
— Следи за мной, — прохрипел я. — Поняла? — она кивнула, ее рот слегка приоткрылся, и в тот момент, когда я наклонился и провел языком по ее щели, с ее губ сорвался дрожащий стон. Ее веки опустились, но она сделала, как я приказал, не отрывая своих глаз.
Моя жена имела божественный вкус. Я мог бы есть ее несколько дней и никогда не утолить этот голод по ней. Я сосал ее маленький чувствительный комок. Ее тело высохло надо мной, толкаясь ко мне в рот и отстраняясь. Но я не позволил ей отстраниться. Она была моей, для удовольствия, для траха, для использования. Все, черт возьми, мое.