Лучезарное Завтра
Шрифт:
— Чего надо? — совсем не по-милицейски буркнул милиционер, окончательно разрушая иллюзию “как раньше”.
— Греоргий. Технарь. Ищу работу, — в тон милиционеру ответил я.
— Да кто тебя, приблуду неизвестного, до техники-то нашей допустит? — очень неприятно усмехнулся тип.
Но я возмущаться не стал, просто пожал плечами.
— В других местах допускали.
— Вот и вали в другие места, — противно хохотнул этот тип. —
— И работу ищет, бандит, — покивал я. — Ладно, фиг с вами, — махнул рукой я, разворачиваясь.
Конечно, материалы были нужны. Да и кушать хотелось. Но, какой-то противный тип, о котором хотелось думать не как о милиционере, а как о полузабытом “менте” из анекдотов. Вроде как были такие пережитки прошлого. Даже взятки брали и многожёнцами были — всё “семью” кормили, а столько из народа трясли, что у них точно больше одной семьи выходило.
— Стой, я не договорил! — послышалось в спину.
— А я — дослушал, — через плечо бросил я.
Так этот гад руку на кобуру с стволом положил! Я чуть ремень карабина подспустил, плечом поведя — ведь совсем наглость: на пустом месте честному человеку хамить и угрожать! А что в форме — так мало ли кто форму одел. Может этот самый “мент” многожённый, возродившийся!
— Да стой же! — подсеменил к замедлившемуся мне тип. — Есть работа. Интересно?
— Сам же сказал — к технике не подпустите, — напомнил я типу в форме.
— Конечно. Но у тебя карабин не для вида? С вредителями помочь можешь? А село отблагодарит, — закивал он.
И вот улыбочка и блеск глазёнок типа мне очень не понравились. Ну так, не зло затаил, а как будто мелкую гадость готовит. Непонятно какую, но… Искать ещё одно селение как-то неинтересно. И вообще — может мне и кажется, что гад… хотя — вряд ли. Но проверить не помешает.
— От кого работа и что за вредители? — уточнил я.
— От села Пажитново. Мокрицы там у нас, — выдал он, пристально в меня вглядываясь.
Ну… мокрицы, конечно, противно. Но можно и перебить, даже с удовольствием. Светка о них что-то говорила, здоровые они стали, огороды портят. Но большие — это ещё и мишень большая.
— А раз от села — то пусть мне это председатель или староста скажет, — озвучил я.
— Ты что, милиции не веришь?!
— Милиции — верю. А тебе не очень, — честно ответил я. — Даже не представился, “милици-и-ия”, — ехидно протянул я.
— Босякам всяким представляться ещё, — злобно буркнул мент, в чём я уже стал окончательно уверен. — Ладно, идём, поговоришь, — через минуту раздумий выдал он.
Но улыбочка противная нет-нет но его физиономии появлялась. Гадость готовит
Дотопали мы до центр распределения, который стал центром селения. А склады, очевидно, стали убежищем и складами. Тип в милицейской форме буркнул “тут жди!” и юркнул в ЦРППН с гордой рукописной надписью “сельсовет”.
А, через пять минут, вышел с забавным дядькой: то ли лысым от природы, то ли бреющимся. Но кроме куцых бровей на его блестящей голове растительности не было вообще.
— Ты тут, что ли, с мокрицами справиться грозился? — уставился он на меня.
— Я, вообще-то, технарь, — начал было я.
— Никто тебя, неизвестного, к технике не пустит! У нас своих технарей хватает! — отрезал лысый, под гадкую ухмылку мента. — Ты с мокрицами разобраться берёшься? И что за это хочешь?
— Хочу — продовольствия. И пластика несколько листов. Металлического крепежа немного. Возможно — ваты или поролона, мягкого чего-нибудь для набивки, — начал перечислять я.
— Много?
— Листов пластика, стандартных — четыре штуки. И наполнителя кило десять, — прикинул я. — Провизии — тоже кило десять-пятнадцать.
— И всё? — прищурился спрашивающий.
— Ну из необходимого — всё.
— Тогда ещё десять жоп накину, если мокриц перебьешь, достали они нас, — после недолгого раздумья выдал дядька.
— Не откажусь, — не сказать, чтобы расстроился я.
— Да ясно, что не откажешься, — ржанул дядька. — Но мы в Пажитном — не ворюги! — важно заявил он. — А ты несун? — прищурился он на меня.
— Да ни разу с работы ни гайки не вынес! — возмутился я, но потом до меня дошло. — Ну да, бываю в городах.
— Добро. Поле дальнее, справишься — рассчитаемся.
— А как определим, что справлюсь? Сколько там этих мокриц? И гнездовье какое есть? — уточнил я.
— Гнездовье, скажешь тоже, — фыркнул дядька. — Сколько там тварей, Микитка? — поинтересовался он у мента.
— Пара десятков где-то, Сидор Сидорович, — доложил Микитка-мент.
— Ну вот, — обратился ко мне Сидорыч, — притащишь два десятка тушек… хотя они здоровые, твари… Два десятка бошек ихних — дело сделано. Меньше принесёшь — посмотрим, посчитаем. Больше — жоп подкину.
— Ну, наверное, нормально. Я — Георгий, — представился я.
— Кто я — слышал. Всё, дела у меня, — оповестил Сидорыч, утопав в сельсовет.
— Понял? — вызывающе осведомился Микитка. — Сейчас к полю отведу. Подмоги не жди, сам справляйся, техна-а-арь, — ухмыльнулся он.
Ну и хрен бы с ним — с сельсоветным Сидорычем договорились, а что мент кривляется — так менты вроде такими и были, если страшным сказкам верить.
Дошли до поля, в полукилометре от Пажитного. Огороженного плетёной металлической сеткой, местами прогнутой до земли. Полного растущей раскидистой репы, но с явно потравленной ботвой.