Лучше не возвращаться

Фрэнсис Дик

Если он и запомнил меня в то утро, то скорее всего решил, что я какой-нибудь помощник. Он тут же набросился на меня в своей обычной манере.

— Скажи Кэри, чтобы пришел сюда, — резко бросил он. — Мне это все не нравится.

Я повернул назад и спросил Скотта о местонахождении Кэри. Скотт ответил, что из вагончика тот поднялся в клинику, поэтому я пошел туда передать требование клиента.

— Что ему нужно? — спросил Кэри, спускаясь со мной вниз. — Вот зануда, пришел и капает тут всем на мозги!

Он

зашел в бокс к кобыле, и до меня донеслись обрывки разговора о продлении курса антибиотиков, о снятии скобок и приближающемся рождении жеребенка. Пару минут спустя они оба вышли, судя по их виду, не в восторге друг от друга. Один уселся в «Роллс-Ройс» и уехал, а другой вернулся к своим пациентам. Скотт и я посмотрели на кобылу еще раз, и Скотт решил перевести ее в дальний бокс, чтобы освободить бокс интенсивной терапии для новых пациентов. Я увязался за ним и, пока он осторожно вел эту огромную жеребую махину, задал ему еще один вопрос.

— Когда во вторник умерла лошадь с переломом берцовой кости, ты не заметил ничего странного на экране? Я имею в виду электрокардиограмму.

— Я ничего такого не заметил. Все как и раньше. Никаких причин для беспокойства.

— Ну… а ты часто раньше следил за кардиограммой?

Это его задело.

— Даже очень. Послушай, Кен что, пытается переложить вину за смерть лошади на меня? Скажу тебе прямо — я ни при чем.

— Кен говорит, что ты очень хороший анестезиолог, — успокоил его я.

— И, кроме того, Оливер тоже смотрел на экран.

— М-м-м…

Я вспомнил, как сам наблюдал за кардиограммой. Я обращал внимание только на частоту и интенсивность сердцебиений, а не на форму волновых колебаний. Даже если бы она изменилась и стала похожей на кардиограмму утенка Дональда, я и тогда ничего бы не заметил. Звук сигналов был прежним, а если и были какие-нибудь слабые изменения, то даже Кен не придал им значения, пока я не напомнил ему об этом много дней спустя.

Скотт завел кобылу в стойло и запер нижнюю створку ворот. Пока я соображал, о чем бы его еще спросить, на стоянку влетел маленький белый фургончик и резко затормозил. Скотт пренебрежительно посмотрел на него и, легко перепрыгнув через загородку, подошел поприветствовать водителя.

— Извините, что задерживаем вас.

— Нет, ты послушай, парень, — водитель воинственно выпрыгнул из машины. — Вся моя жизнь — сплошные срочные вызовы, а взамен — никакой благодарности.

Тут из приемной выбежал Кэри в белом халате с таким видом, будто он еле дождался этой минуты и выразил водителю всю благодарность, которая тому причиталась.

— Отлично. Отлично. Молодец, — приговаривал Кэри, бегая у задней дверцы автомобиля. — Отнесите это в офис клиники. Там мы все распакуем и разложим.

Как выяснилось, в фургончике были лекарства на замену сгоревшим в аптеке. Это напомнило мне предыдущее утро в вагончике,

и я подошел к Кэри поделиться с ним своими соображениями по поводу составления списка «утерянных» препаратов который требовался полиции.

— Я как раз подумал, — сказал я без особой убежденности, — а что, если вам попросить всех ваших поставщиков прислать копии заявок, скажем, за последние шесть месяцев или за любой другой период, тогда у вас была бы полная и точная картина того, что вы использовали ежедневно или еженедельно.

Он одарил меня таким долгим и рассеянным взглядом. Я уже было подумал, что он пропустил мои слова мимо ушей, но тут его взгляд вновь приобрел осмысленность, и он заинтересованно ответил:

— Неплохая мысль. Да. Полный список от всех поставщиков — и нам не нужно ломать мозги. Я не сразу понял, о чем это вы. Прекрасно. Пусть Кен и займется этим.

Он поспешил вслед за шофером, который с коробками в руках направился в клинику, а я удрученно подумал, что Кен не скажет мне спасибо за сверхурочную работу. Я последовал за ними в офис и обнаружил там Скотта, тщательно проверявшего каждый вновь прибывший ящик и сверявшегося с длинной, в несколько страниц, накладной.

Вклад Оливера Квинси в общее дело был практически нулевым. Он проворчал, что ждет порошок от глистов, без которого не может пойти на свой первый утренний вызов. Когда же порошок был распакован, он взял то, что ему нужно, и был таков. Кэри удивленно и разочарованно посмотрел ему в спину.

В это время как раз вернулся Кен. Он с довольным видом оглядел вновь пополнившиеся запасы препаратов и спросил:

— Лошадь с запалом уже прибыла?

— Она в боксе, — ответил Скотт. Кэри прочистил горло.

— К сожалению, я сказал ему… То есть мне пришлось пообещать хозяину, что я… э-э-э… буду присутствовать на операции.

— Вы хотите сказать, что сами будете оперировать? — спросил Кен.

— Нет, что ты. Только ассистировать. — Однако по его тону можно было понять, что это уже дело решенное.

Кен проглотил обвинение в непрофессионализме как еще одну горькую пилюлю в своей растущей цепи неудач и попросил меня тоже присутствовать, чтобы делать заметки.

Скотт был удивлен, а Кэри сказал, что в этом нет необходимости, но Кен стоял на своем.

— Пожалуйста, — обратился он ко мне, и я согласился. На том и порешили.

Вошла Люси Амхерст за какими-то лекарствами и дружески мне кивнула.

— Как продвигается расследование? — спросила она.

— Шаг за шагом, — ответил я. — Потихоньку.

— Какое расследование? — спросил Кэри.

— Разве вы забыли? — удивилась Люси. — Мы же вчера утром попросили его помочь Кену. Ах, да! — воскликнула она. — Вас же здесь не было.

Я подумал, что она вспомнила тот разговор по поводу Кэри, потому что ее щеки порозовели.