Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
Шрифт:
Ничего не помогло, я никак не мог забыться. Теперь я пробирался сквозь репродуктивные дебри Красных Марсиан. Однопроходные, судя но всему. Помню, на уроках естествознания нам однажды показывали такой фильм. Биолог в том фильме перевернул утконоса, а все ребята в классе еще хихикали над отверстием на брюхе животного, покрытым шерстью. Биолог раздвинул в стороны края отверстия, ребята захихикали еще больше, а там – черт побери! – оказалось яйцо!
Он молчал, но через минуту спросил:
– Что-то не так, Уолли?
Я
– Хочешь, я помогу? – И я опять почувствовал необычное возбуждение – к своему ужасу. Вместо промежности Деджи Торис я представил, как к моему члену тянутся три пальца и делают то, что еще дня три тому назад я сам проделывал перед роботом в ванной. Он так же бесстрастно стоял у двери и спокойно наблюдал за всем происходящим своими тогда еще красными глазами – похожими на лампочки, украденные с рождественской елки.
Робот сказал:
– У тебя изменился цвет лица, Уолли. Ты покраснел. Такого с тобой раньше не случалось.
Член выскочил из моей руки и совсем опал, стал намного меньше обычного. Я ответил:
– Уух. Извини. Теперь все в порядке. Я…
А чего я хочу? Может, мне и вправду хотелось, чтобы он помог? Неожиданно передо мной пронеслось видение моего возможного будущего – вот я живу здесь вместе с роботом, живу до самой старости, а потом умираю. Ну уж нет.
Казалось, робот улыбается. Я тут же вспомнил все сальные шуточки, которые слышал в школе. Он же не живой, не живой. Словно мастурбируешь в носок. Хороший такой, мягкий носок. Робот сказал:
– Я буду на кухне. Позови меня, когда закончишь. Я принесу тебе молока.
И ушел.
Я вдруг почувствовал, что страшно замерз, и завернулся в одеяло.
Вы когда-нибудь просыпались прямо после того, как увидели сон? Нет, не так. Прямо посредине сна? Сон словно еще продолжается, действие разворачивается так же реально, как в настоящей жизни, и вдруг вы становитесь самим собой, прекрасно осознаете, что все это вам снится, вы знаете, что все это лишь сон, но он все равно продолжается.
В моем сне стояло лето, – наверное, июнь. Мне было лет десять-одиннадцать, значит, класс пятый-шестой – 1961 или 1962 год. Занятия в школе либо только-только закончились, либо вот-вот должны были закончиться, следовательно, было примерно восьмое июня.
Мы сидели у большого пустыря, грязного и заброшенного, в самом конце Картер Лейн, напротив дома Кенни. Иногда мы, мальчишки, собирались там, чтобы поиграть в настоящий бейсбол. В этом месте почти у самой дороги протекала небольшая речка, там собирались построить большой частный бассейн, а мои родители не захотели купить семейный абонемент на лето 1963 года, а пока там были редкие деревца и чвакаюшее болотце, сплошная грязь, которая вдруг обрывалась у самой воды.
Мы с маленькой светловолосой девочкой сидели на стволе склонившегося почти горизонтально дерева и смотрели друг на друга. Как же ее звали? Ну конечно, я помню. Трейси. Ей столько же лет, сколько
У нее были белокурые волосы, голубые глаза, светлая кожа и любопытный взгляд. Совсем худенькая, даже трудно представить, что она вырастет и превратится во взрослую женщину. Всему свое время. Волосы у нее были заплетены в длинные косы и уложены кругами на голове. Однажды я спросил ее, почему она всегда носит такую прическу.
– Тебе бы пошли длинные распущенные волосы.
Своими голубыми, любознательными глазами она заглянула прямо мне в душу.
– Мама считает, что так я буду выглядеть слишком взрослой.
– А для меня распустишь их?
По-моему, она никогда не улыбалась. Нет, она не была печальной, просто очень серьезной. Похожа на меня больше, чем кто-либо другой. Она ответила:
– Я не смогу сама их так же заплести. Мама убьет меня. – На секунду она перестала хмуриться. – Но мне бы очень этого хотелось. Для тебя, Уолли, я сделала бы все, что угодно.
Я улыбнулся.
Во сне можно увидеть то, чего не было на самом деле.
Одиннадцатилетние дети влюбляются друг в друга, несмотря на то что мама девочки не хочет, чтобы она была "слишком взрослой", несмотря на то что девочка никогда ни слова не сказала о своем отце или о том, почему она всегда такая… Нет, не печальная. Просто очень серьезная. Что бы там ни было, она видела меня насквозь. Может, эти дети могли бы подождать лет десять, а потом зажили бы свободно и счастливо?
В реальной жизни в тот самый день она сказала мне, что ее отца перевели на другое место работы и что они теперь уедут в Техас. Когда? Завтра. Утром.
Потом она посмотрела на солнце, заслонив глаза рукой, и сказала:
И что дальше? Если Джон Картер будет совокупляться с Деджа Торис, он что, наткнется, на яйцо? Как все это будет называться?
В моих фантазиях все время, пока они беседовали, он наседал на нее и…
О боже. Теперь у меня появилась эрекция, настоящая, какая появляется иногда, даже если ничего не делаю руками. С другой стороны… ну да.
Я откинул одеяло, перевернулся на спину, сомкнул пальцы на чертовом члене и… замер, затаив дыхание. Робот неподвижно стоял у двери в ванную комнату, сложив руки на своей светло-серой груди. Его черные глаза блестели в оранжевом свете.
– Мне пора идти. Мама не знает, что я здесь. – К моему удивлению, когда мы поднялись на ноги, девочка крепко обняла меня, потом повернулась и убежала.
Я брел домой под палящим полуденным солнцем, и у меня щипало в горле. Так всегда бывает, когда хочется плакать. Когда я пришел домой, мама готовила ланч – сэндвичи с тунцом и огромным количеством сельдерея. Она взглянула на меня и сказала:
– Что произошло? – Потом потрогала мой лоб, наверное, думала, что у меня поднялась температура.