Лучшее за год 2005. Мистика, магический реализм, фэнтези
Шрифт:
К шести часам сражающиеся пришли к выводу, что пора заключить перемирие: каждый получает свою обувь, и атакующие должны купить пиццу на всех к следующему четвергу, когда занятия продолжатся.
— Это ваш долг как победящей стороны, — сказала мисс Барабанович.
— Победившей, Надя, — поправила ее миссис Стародубцева.
— Не указывай, как я должна говорить, — рассердилась мисс Барабанович.
Я поспешил выпроводить всех из класса, опасаясь нового витка сражений. Когда класс опустел, я сел на свое место, за учительский стол, и задумался. Не оказал ли я плохую услугу, позволив своим
Я пошел домой и попытался немного вздремнуть. Со двора доносился какой-то металлический стук — динк, динк, — и я вышел, чтобы выяснить, в чем дело. Мой сосед Грубер что-то копал на заднем дворе.
— Эй, Грубер, что ты делаешь?
— Просто копаю.
Его дворик был разделен на участки при помощи колышков и веревок.
— Похоже, ты задумал что-то грандиозное.
— Это только начало, — ответил Грубер. — Вернее, даже не начало. Это только подготовка.
— А что это будет?
— Увидишь.
— Хорошо, но не мог бы ты копать потише? Окна моей спальни как раз выходят на эту сторону.
Я показал на окна.
Грубер пообещал копать как можно тише, и я поднялся наверх. Но он возбудил во мне беспокойство. Наверно, и мне надо что-то сделать в связи с началом войны. Я спустился вниз и включил телевизор. Министр уже появился на экране, как будто поджидал меня.
— Наши вооруженные силы проводят политику ограниченного сдерживания, — произнес он.
Журналистка в студии подняла руку и спросила, чем отличается политика ограниченного сдерживания от регулярного сдерживания.
— Ограниченное сдерживание — это сдерживание, которое себя ограничивает, — ответил министр.
Я все еще оставался внизу, когда пришла Джейн. Она плюхнулась на диван и стащила с ног тяжелые ортопедические ботинки, которые начала носить не так давно.
— Я весь день провела на ногах, — сказала она, потирая ступни.
— Дай-ка я сам этим займусь, — предложил я.
Джейн нельзя назвать самой красивой женой на свете. Она большая и мягкая. Ее слишком много, особенно от подбородка до талии, зато брови тоненькие, и это делает ее похожей на ребенка или инопланетянку. Что мне в ней нравится и что в первую очередь привлекло мое внимание к этой женщине, так это ее откровенность. Может, она и не совсем такая, какой я хотел бы ее видеть, но я точно знаю, какая она, по крайней мере, мне так кажется.
— М-м-м… — Джейн прикрыла глаза.
— Трудный день?
— Ты помнишь миссис Аллсоп?
— Ту даму, что торгует садовым инвентарем? Она что, умерла?
— Разбилась насмерть в дорожном происшествии на Восемнадцатом шоссе.
— О господи. Какое время для смерти.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хотел сказать, что сейчас идет война.
— Люди не перестанут умирать из-за того, что началась война.
— Я понимаю. — Я сам не мог объяснить свои слова. — Что ты хотела бы на ужин?
— Что-нибудь поплотнее, — ответила Джейн. —
— Из китайской кухни?
— Прекрасно. Если только буду знать, что ем.
Джейн не нравится, если я пытаюсь ее чем-то удивить. Однажды я заказал «любовное гнездышко» — корзинку жареной лапши с креветками и цыплятами внутри, а она отказалась это есть. Во-первых, название блюда показалось ей смехотворным, а во-вторых, она хотела видеть, что берет в рот. Пирожки исключались из меню, так же как и все, в чем содержалась хоть какая-то начинка. По мнению Джейн, пирожки с начинкой были блюдом из шпионского арсенала.
— В этих глупостях есть что-то непристойное, — говорила она. — Неудивительно, что тебе нравятся такие вещи.
Когда я начал встречаться с Джейн, я еще не отказался от университетской карьеры. Перейдя в школьные учителя, я, возможно, разочаровал ее. Даже если это и так, Джейн быстро избавилась от своего недовольства. Она занимает должность административного директора городского кладбища; жизнь и смерть в ее руках. Ей не на что жаловаться.
Я заказал цыпленка с орехами кешью и овощами, жаренными в масле.
— Как ты считаешь, война благотворно отразится на твоем бизнесе? — спросил я.
Джейн пожала плечами:
— Наши войска направляются в Вашингтон. Не думаю, что нам придется их хоронить.
— Но все же, война в какой-то мере повысит интерес к мысли о смерти.
— Смерть не требует повышенного внимания, — заметила Джейн. — Она сама но себе имеет огромное значение.
— А Грубер роет какую-то яму, — сказал я.
— Грубер вечно занимается всякими глупостями, — ответила Джейн. — Помнишь историю с баскетбольной площадкой?
— Это верно.
— Что за несчастье на наши головы.
— Можно сказать, катастрофа.
Принесли еду из китайского ресторанчика, и мы поужинали, сидя перед телевизором.
— Наши войска заняли позиции на западных подступах к Уотертауну, — известил диктор.
Уже не требовалось объяснять, что этот город не был настоящим Уотертауном и имел совершенно другое название. К этому времени мы уже стали понимать язык войны.
На следующее утро я отправился в городской универмаг, чтобы купить кое-какие пособия для занятий в начальной группе. В отделе игрушек я заметил миссис Сингх, она вертела в руках зеленый пластмассовый автомат. Мы пожелали друг другу доброго утра, и миссис Сингх спросила, пригодится ли ей оружие с искровым разрядом.
— Для чего? — удивился я.
— Для самообороны.
Я попытался вспомнить, не говорили ли дикторы телевидения о необходимости покупки оружия с искровым разрядом. Но за эти дни дикторы говорили о необходимости такого количества вещей, что я никак не мог удержать их в памяти.
— Но это всего лишь игрушка, — сказал я миссис Сингх.
— Конечно игрушка. Неужели вы думаете, что я буду покупать настоящее оружие?
— Погодите-ка. Это для наших занятий?
— Миссис Дайал обзавелась превосходным распылителем, который бьет на расстояние в пятьдесят ярдов. — Миссис Сингх отложила автомат и взяла в руки пару оранжевых водяных пистолетов, — Я не уверена, что она им воспользуется, но мы должны быть готовы ко всему.