Лучшее за год XXV/II: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
Шрифт:
— Что?
— Когда я начинал, более половины мышей были альбиносами. А сейчас таких лишь одна из десяти.
— Ну, и?
— Я никогда специально не проводил отбор по этому признаку.
— И что?
— А то, что когда я делал выбраковку… когда решал, каких именно размножать, то иногда вес двух мышей оказывался одинаковым, и я выбирал наугад. Думаю, просто так уж вышло, что мышей одной разновидности я выбирал чаще, чем других.
— К чему ты клонишь?
— А что если в природе тоже так происходит?
— Как это?
— Ну, как с динозаврами. Или с мамонтами, или с пещерными людьми. Ведь они когда–то существовали, мы про них знаем, потому что находим кости. Но теперь–то их нет. Бог сотворил все живое примерно шесть тысяч лет назад, правильно?
— Да.
— Но каких–то животных
Это произошло в выходные. Берта была беременна, непристойно и чудовищно. Поль отсадил ее в один из аквариумов, создав островок спокойствия на столе в центре чердака. В уголке стеклянной клеточки стояла коробочка с бумажными салфетками, и Берта превращала кусочки бумаги в уютное гнездышко, чтобы произвести в нем на свет очередное поколение гигантов.
Поль услышал, как в гараж въехала отцовская машина. Он рано вернулся домой. Поль задумался, не выключить ли на чердаке свет, но понял, что это лишь привлечет внимание отца. И стал ждать, надеясь на везение.
В гараже было странно тихо — лишь негромко работал мотор в машине. У мальчика похолодело внутри, когда он услышал, как потрескивают ступени лестницы под весом отца.
Тут его на секунду охватила паника — на единственную отчаянную секунду, пока он лихорадочно искал взглядом, куда можно спрятать клетки. Глупый порыв — деваться все равно некуда.
— Что за вонь? — вопросил отец, когда его голова показалась из отверстия люка. Родитель замер и осмотрелся. — Ого…
Он только это и сказал. И повторил, когда поднимался в комнату. Он стоял там, как исполин, и смотрел. Единственная лампочка без плафона замаскировала его глаза тенями.
— Что это? — произнес он наконец.
От его мертвого голоса желудок Поля превратился в ледышку.
— Что это? — Теперь громче, и что–то изменилось в глазах–тенях. Отец протопал к нему, навис над ним.
— Что это?! — завопил он, брызгая слюной.
— Я… я думал…
Большая рука метнулась вперед, ударила Поля в грудь, смяла в кулаке футболку, рванула в воздух.
— Это еще что за гадость? Разве я тебе не говорил: никаких животных в доме! А ты притащил эту мразь в дом! В мой дом!
Рука распрямилась, швырнув Поля на клетки, перевернув один из столов — дерево и сетки с треском рухнули, запищали мыши, отлетели покореженные петли. Погибли месяцы и месяцы работы.
Отец заметил аквариум с Бертой, схватил его. Поднял высоко над головой — и настал момент, когда Полю показалось, что он почти видит Берту и мышат внутри нее, бесчисленные поколения, которым уже не суждено родиться. Затем руки отца пошли вниз — как стихийное бедствие, катаклизм. Поль зажмурился, чтобы в глаза не попали осколки, а в голове его вертелась только одна мысль: «Вот как это происходит. Именно так это и происходит».
* * *
Когда Полю исполнилось семнадцать, он поступил в Стэнфордский университет. Два года спустя отец умер.
В Стэнфорде он выбрал двойную специализацию по генетике и антропологии, взяв восемнадцать часов за семестр. Он изучал переводы свитков Мертвого моря и апокрифические тексты, прошел курсы по сравнительной интерпретации и библейской философии. Изучал фруктовых мушек и половое размножение. Еще студентом он завоевал право на престижную летнюю интернатуру под руководством знаменитого генетика Майкла Пура.
Поль сидел в аудиториях, где преподаватели в темных костюмах излагали теории о Кибре и Т–вариантах, микроцефалине–1 и гаплоидной группе D. Он узнал, что ученые идентифицировали структуры внутри семейства протеинов под названием ААА+, которые, как было показано, инициируют репликацию [71] ДНК, и что эти генетические структуры были сохранены во всех формах жизни, от людей до самых древних бактерий, став визитной карточкой самого великого проектировщика.
71
Kibra — название гена, кодирующего определенный протеин, содержащийся в мозге. Недавние исследования показали, что он играет ключевую роль в процессах памяти.
Т–варианты — изменения в генах, когда цитозин заменяется на тимин. Микроцефалин–1 (MCPH1) — один из шести генов, вызывающих первичную микроцефалию.
Гаплогруппа —
Репликация — процесс копирования (самоудвоения) спиральных молекул ДНК.
И еще Поль изучал запрещенные тексты. Он изучал сбалансированные равновесия [72] и Харди–Вейнбурга, [73] но в одиночку и по ночам, бродя по темным залам внутри собственной головы, потому что больше всего его восхищали компромиссы. Поль был юношей, который понимал компромиссы.
Он узнал о недавно открытом гене АРОЕ4, общем почти для всех живущих на планете людей, и прочел теории о том, каким образом вредоносные гены стали встречаться в популяции с такой высокой частотой. Оказывается, хотя АРОЕ4 и вызывает болезнь Альцгеймера, он также защищает мозг от разрушительных для него последствий недоедания в раннем детстве. Ген, уничтожающий мозг в семьдесят лет, защищает его в возрасте семи месяцев. Он узнал, что люди с серповидно–клеточной анемией невосприимчивы к малярии, а носители гетерозиготных генов кистозного фиброза менее восприимчивы к холере, что во время эпидемий чумы люди с кровью группы А выживали чаще, чем люди с кровью других групп, и это всего за одно поколение навсегда изменило процентное соотношение групп крови среди населения Европы. Некоторые утверждали, что этот процесс теперь медленно имитируется геном CKR5 [74] и вирусом ВИЧ.
72
Термин так называемой «Гумбольтовской науки» — научного движения XIX столетия, базирующегося на идеях немецкого ученого Александра фон Гумбольта. Основана на понятии «общего равновесия природных сил» (то есть бесконечное количество природных сил находится в постоянном конфликте, но при этом они уравновешивают друг друга).
73
Теорема Харди–Вейнбурга гласит, что частота аллелей и генотипов в популяции остается постоянной из поколения в поколение, если на нее не воздействовать другими агентами, отличающимися от половой рекомбинации.
74
Как показали недавние исследования, наличие в организме этого мутантного гена (встречается примерно у 1 % белых людей) дает человеку иммунитет к СПИДу.
На лекциях по антропологии Поль узнал, что все его современники могут проследить свою родословную до предков из Африки, живших почти шесть тысяч лет назад, когда все человечество существовало в пределах единственной небольшой популяции. И еще профессора говорили: было не менее двух миграций людей из Африки — узкое место генетики в пользу теории Всемирного потопа. Но каждая культура имеет собственные верования и убеждения. Мусульмане называют это Аллахом, евреи — Яхве. Научные журналы проявляют осторожность и больше не называют это Богом, а говорят о разумном создателе — архитекторе, со строчной «а». Впрочем, в глубине души Поль решил, что все это сводится к одному и тому же понятию.
Поль узнал, что ученые сканировали мозги монашек, пытаясь отыскать отметку Бога, но не смогли ее найти. И узнал о теории эволюции. Хотя официальная наука давно ее развенчала, приверженцы этой теории еще существовали — их убеждения обрели почти бессмертный статус по соседству с родственными областями псевдонауки, прозябая на задворках рядом с более старыми системами убеждений наподобие астрологии, френологии и акупунктуры. Современные эволюционисты считали, что все различные системы датировок ошибочны, и предлагали целый набор ненаучных объяснений того, почему изотопные методы дают неправильные результаты. Кое–кто из них даже поговаривал о фальсификации данных и мировом заговоре.