Лучшее за год XXV/II: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
Шрифт:
Никто не приходит с винтовкой, чтобы арестовывать. А если надо грамотно организовать засаду на приближающуюся жертву, то следует взять ее в «клещи». Так что если здесь притаился второй, он должен находиться на другой стороне от дома, под дубом.
Маккенна вернулся под прикрытие сосен и обошел дом слева, проверяя его с другой стороны. И уже на полпути увидел, как из–за угла высунулась голова
Маккенна решил вернуться к дороге и вызвать подкрепление. Он шагнул в сторону. Это привлекло внимание убийцы, и на него мгновенно нацелилась винтовка. Маккенна поднял пистолет.
Отдача дважды толкнула руку вверх и назад. Время словно замедлилось, и он увидел, как латунные гильзы, кувыркаясь, улетают куда–то в сторону. Убийца упал, и Маккенна увидел, что на голове у него инфракрасные очки.
Маккенна повернулся направо, и как раз вовремя — другой убийца вскинул винтовку. Маккенна прыгнул в сторону и вниз. Из темноты грохнул выстрел. Маккенна перекатился за низкий куст и затаился, наблюдая в просветы между стволами сосен. Убийца исчез. Уперевшись локтями в песчаный грунт, Маккенна держал пистолет обеими руками, зная, что у человека с винтовкой преимущество на таком расстоянии — около двадцати метров.
Он уловил мимолетное движение справа. Противник сейчас находился далеко от стены дома, примерно метрах в тридцати, — он стоял и целился, касаясь стволом винтовки старого кипариса. Маккенна быстро выстрелил, зная, что первая пуля ушла мимо, но выпустил следом еще четыре. Судя по всему, они прошли близко к цели, но грохот выстрелов отчасти лишил его здравомыслия. Выпустив последнюю пулю, затвор остановился на ствольной задержке. Маккенна вытащил пустую обойму и вставил новую, ловя расширившимися ноздрями острый запах сгоревшего пороха.
От вспышек выстрелов он на некоторое время ослеп. Маккенна лежал неподвижно, прислушиваясь, но в ушах у него после стрельбы звенело. То был самый тяжелый момент, он не знал, что происходит. Он осторожно перекатился влево и укрылся за толстым сосновым стволом. Насколько он мог судить — ни звука.
Интересно, услышали соседи перестрелку? А если да, то сообщили в полицию?
Маккенна сообразил, что это и надо сделать. Он тихо переместился еще левее.
Облака разошлись, чуть просветлело. Он посмотрел туда, где находился второй убийца, и увидел тело на земле слева от дерева. Значит, он завалил обоих.
Он позвонил по мобильному диспетчеру района, шепотом.
Затем настороженно обошел тела. Одним оказался Темные Очки, вторым Морпех. Оба трупы.
У каждого была винтовка М–1А, полуавтоматическая гражданская версия старушки М–14. С глушителем и оптическим прицелом, магазин на двадцать патронов с тупоносыми пулями калибра 7,62. Идеально отрицаемое, не фэбээровское оружие.
Значит, федералы хотят наглухо запереть информацию об инопланетянах. А у Темных Очков, несомненно, был на него зуб. Тот вообще был ходячим комком нервов в костюме.
Маккенна вышел на причал, втянул ноздрями соленый воздух, постепенно успокаиваясь, и посмотрел на мерцающие звезды. Какая красота.
Так затаились ли там темные небеса? Насколько он мог судить, инопланетянин утверждал, что они заполняют Вселенную. И если там существуют какие–то странные волновые пакеты, испускаемые разумными существами, имеет ли это значение?
Похоже, тот центаврианин хотел сказать, что убийство не имеет большого значения, потому что это всего лишь переход, а не окончание.
Тогда получается, что его давно ушедшая жена каким–то образом все еще находится в этой Вселенной? И она, и все когда–либо жившие разумные существа?
Все, кто жил под лучами далеких звезд? Смешавшись каким–то образом с мистером Темные Очки и мистером Морпехом?
Это могло быть величайшим из всех возможных откровений. Окончательным подтверждением правоты религии, глубочайших людских надежд.
Или же всего–навсего чужой теологической теорией, пересказанной неточными словами.
Над ним пролетела цапля. Ночной воздух наполнился стрекотанием и лесными шорохами. После грохота и смерти природа возвращалась к привычным делам.
Обычное дело.
Но Маккенна знал, что это ночное небо уже никогда больше не увидится ему прежним.