Шрифт:
Лучшие друзья 2
It’s time to forgive
1.
Проснувшись от дикого звука будильника, я застонала. Мне так не хотелось вставать. Но надо. Рывком сев в постели, я заморгала.
Потягиваясь, я умылась, оделась и спустилась вниз, зашла в столовую – папа трапезничал приготовленные Федором изыски.
– Привет, жених, - я, положив руки ему на плечи, поцеловала в щеку. Он обернулся и подарил мне улыбку:
– Привет, Кристи. Если ты стараешься меня задобрить,
Я вздохнула.
– Я знаю, мне правда жаль. Я буду вести себя хорошо, по крайней мере предстоящие два дня.
– Ладно, - папа доедал, я села рядом с ним.
– Какие планы? – спросила я.
– Встречусь с партнерами в офисе, а потом с Аркашей и Борей на шашлыки. Этакой мальчишник, - папа улыбнулся.
– Здорово! – я тоже заулыбалась. – А Валентина? Ты звонил ей?
– Да. Кстати, она хочет взять тебя с собой, провести вместе девичник.
Я закусила губу. Мне конечно нравилась папина будущая жена, но проводить девичник с ней мне не очень хотелось. Ну, что поделать.
– Ладно, - кивнула я. – Позвоню ей попозже. Что там есть покушать?
– Федор приготовил фритатту. Перекуси. Я побежал, - он поцеловал меня в макушку, убежал. Я осталась одна в нашем огромном доме.
Как только я поела, то услышала звук открывающейся входной двери. Выскочив в холл, я облегченно вздохнула:
– Егор, зачем так пугать.
– Привет, - он отбил мне, затем притянул к себе и обнял, крепко-крепко. – Как с папой? Злится?
– Не очень, - честно ответила я. – У него завтра свадьба, ему не до меня.
Егор усадил меня в кожаное кресло в холле, сел на корточки передо мной, заглянул в мои глаза и сказал:
– Бампер сделали. Не подмажешься.
В животе что-то оторвалось и упало вниз. Так у меня происходит часто. Вот уже почти целый месяц я живу ожиданием того, что кто-то выскочит из-за угла и скажет: я знаю, что вы сбили человека. Да, мы сбили человека, направляясь на вечеринку к нашему другу Ромчику. Я, Мик, Егор и Марина были пьяны, секундное отвлечение – и человек уже сбит. Я отчетливо помню, в каком состоянии приехала домой. Наверное, это можно описать так: шок, отчаяние, ужас, страх, боль. Я пролетела в свою комнату, закрылась, села на пол и просто попыталась осознать, что мы – наша великолепная четверка, совершили злодеяние против природы. Мы убили человека. Да, на тот момент мне так и казалось, но Мик, по-моему единственный сохранявший относительное спокойствие, вызвал скорую, пока Егор отгонял машину в свой гараж. К прибытию полиции и врачей нас было трое – Мик, Марина и я. Марина, бывшая в полубессознательном состоянии, твердила то, что она никогда не видела ничего ужаснее, а Мик – трезвенность ума – рассказывал полицейским, как мы, возвращаясь со школьного бала пешком, заметили на обочине тело. Я не могла выдавить из себя ни слова, я лишь молчала и тряслась, держа за руку Марину. Потом нас забрали в участок для дачи показаний, и слава Богу, приехал папа. Ему позвонил Егор, рассказав то, что сказал Мик полицейским. Папа внес залог, нас отпустили. И с тех пор я наказана – он уверен, что я всегда найду неприятности, и чтобы было неповадно, он запретил мне гулять на месяц, который, кстати, уже подходил к концу. Все это время я сидела дома, трясясь и безумно боявшись, что Дмитрий Иванов – человек, которого мы сбили – скончается.
– Мик и Марина были в больнице? – спросила я у Егора.
– Были позавчера. Все то же самое. Он в коме.
Я прикрыла глаза.
– Он очнется. Все будет хорошо, -
Егор опустил голову мне на колени.
– Тебе не стоит в это впутываться. Не для…
– Егор, - я подняла его голову – он всмотрелся мне в глаза. – Ты мой лучший друг. Если надо, я за тебя печень продам, понял?
– Твоей печени мне не надо, она пропитая, - попытался пошутить он. В любой другой момент я бы посмеялась, уколола бы его чем-нибудь тоже, но сейчас я не могла думать ни о чем, кроме Иванова Дмитрия.
Я лишь улыбнулась, чтобы его не расстраивать.
– Тем более, Егор. Кто был с тобой в момент…аварии? Я. Кто скрылся с места преступления? Я. Кто сядет с тобой рядом, если все это раскроется?
– Ты, - прошептал Егор. Он взял меня за руки, закусил губу.
– Я никогда не думал, что вляпаюсь так серьезно. Более того, я не думал, что втяну в это моего близкого человека. Прости меня. Я знаю, это..
– Хватит ныть, - скривилась я. – Все будет хорошо. Он очнется, выздоровеет.
– А что, если он очнется и нас узнает? М? – Егор был на грани истерики. – Он же сдаст нас!
– Было темно, - попыталась его вразумить я. – Ты был отвернут к Мику и Марине, я внизу копалась с туфлей. Нас не было видно.
Егор немного успокоился.
– Тебя не отпустят сегодня со мной? Я хотел развлечься с пацанами.
Я с огорчением покачала головой.
– Сегодня у Валентины девичник, она вдруг решила, что хочет провести его со мной.
Егор усмехнулся.
– Я думаю, тебе будет весело. Ладно. Кстати, что там с Мариной?
Я покачала головой.
– Она до сих пор приходит в себя. Но всем нужно держать себя в руках! – я не заметила, как повысила голос. Егор, вставший с корточек, с удивлением на меня посмотрел.
– Вау. Ты такая жесткая. Я прям тащусь.
Я, усмехнувшись, встала с кресла.
– Так или иначе, сейчас мы ничем не сможем помочь Дмитрию, понимаешь?
– Но …
– Что но? Мы не знаем, есть или нет у него семья, родители. Он обычный прохожий, о котором мы узнали только то, что он живет в бедном районе на окраине города. Если он очнется – это будет самое лучшее, что может случиться на Земле, но если нет, согласись, расследовать это никто не будет.
– Я поражаюсь твоей выдержке. Ладно, Вайс, я пойду. Поною в одиночестве, - Егор, отбив мне, засмеялся. – Я тебя обожаю.
– Я знаю, - кивнула я, закрывая за другом дверь.
Как только я поднялась к себе, то услышала, что звонит телефон.
– А?
– Привет, Крис, - это была Марина. Судя по голосу, она недавно ревела. Я вздохнула:
– Привет, Марин. Ты снова плакала?
– Я ездила к Дмитрию. Прогнозы неутешительные, - и она вновь разревелась.
Через полчаса ее рыданий я поняла, что повреждены жизненно важные органы – легкие, шея и селезенка. Вот тут мне действительно поплохело. Как бы я не силилась сделать вид, что все образуется, слова Марины выбили меня из моего недавно обретенного панциря.
– И что… Он… все? – я не знаю, что именно я хотела сказать, но получилась кривоватая формулировка.
– Скорее всего да.
Я онемела.
– Ты там? – всхлипывая, Марина спросила.
Мои пальцы, державшие трубку, онемели вместе со мной. Они не желали разжаться, а рот, плотно сжавшийся, не хотел поддаваться.
– Я… - это все, что удалось сказать. Но нужно было взять себя в руки. Мы справимся. – А… ты не звонила Егору еще?
– Нет, - уже успокоившись, Марина ответила. – Позвонить?