Лучшие френды девушки
Шрифт:
– Мы с ним не подрались?
– тихо спросил Винский и посмотрел на палатку, в которой скрылся Док.
– Нет, - односложно ответил Комбат.
Он снова уселся на свой стульчик у костра - тот жалобно заскрипел под его мощным, тренированным телом - и принялся сосредоточенно выискивать в куче сучьев очень нужную ему сейчас, наверное, какую-то особую ветку.
Вернулся Док с сумкой и стал рыться в ней, тоже не поднимая глаз.
– Что?
– придушенно выкрикнул Винский, не выдержав.
Док глянул на него.
– Когда этого несчастного
****
Они снялись с лагеря моментально, но многое пришлось бросить, считай, почти всё: без носильщиков им столько было не унести.
За ночь долина остыла, и сейчас, к рассвету, стало чуть ли не прохладно. Встающее солнце высветило клочковатый ночной туман, и в этом зарождающемся свете они пошли по мокрой от росы траве быстрее. Скоро утреннюю тишину робко проверила первая, ещё сонная птица, ей ответила вторая, потом птицы загомонили на все лады.
Время от времени Винский оглядывался, и вдруг ему показалось, что он видит белёсую, призрачную крокодилоголовую фигуру, которая машет ему рукой, словно прощаясь. Винский замер, напряжённо всматриваясь в видение. Комбат тоже остановился и встал рядом - винтовку свою он держал в руках.
– Нет... Померещилось, - сказал Винский.
– Пойдём, я хочу поговорить с проводником.
Он быстро пошёл догонять Дон-Моду, который оглянулся и встал в ожидании. Док тоже остановился.
– Дон-Моду, не пускает нас этот колдун, мать его за ногу. Придётся зайти к вашим алмазам с другого бока, - сказал Винский.
– Полетим за ними из Сенегала...
Дон-Моду кивнул, соглашаясь, хотел ответить и неожиданно замер. Взгляд его застыл. Скоро и остальные услышали неявный звук барабана.
– Все за мной, быстро, - скомандовал Комбат.
Дальше они шли, не останавливаясь и не оглядываясь. Но ещё долго за спиной им чудилось бесконечно насмешливое "тэп-бум-тэп" - великий язык Африки.
Конакри встретил их дымом тлеющих городских помоек, вольготно расположенных на пустырях, вдоль обочин дорог и на всех улицах, даже центральных. По помойкам бродили дети, женщины и свиньи, и получалось, что вонь, дым и грязь совершенно не мешают ни животным, ни людям - животные рылись в отбросах и что-то, наверное, ели, тут же сидели люди и торговали, готовили еду на жаровнях и тоже ели. Над городом висел зной, стоял гул автомобильных клаксонов. Всё это накрывало удушающее безветрие.
Они сразу поехали в порт, с трудом продвигаясь в пробке из машин, перегруженных барахлом, орущими курами и людьми, но океан их встретил такими же полями гниющего мусора, бьющегося у пристани в конвульсиях прибоя.
Комбат не выдержал первым. Когда они вышли из машины, он зло сплюнул под ноги в пёстрый ковёр из лохмотьев полиэтилена и сказал:
– Такой континент засрали!
– Алмазы добывают, а живут на помойке... Со своими долбанными колдунами, - сквозь зубы процедил Винский и добавил: - Идёмте, нас ждут на яхте.
Вечером в кают-компании они сначала говорили об алмазах, до которых им добраться пока не удалось, и обсуждали план дальнейших действий. Потом все слушали ещё одну умную и добрую сказку Дон-Моду о нищете, голоде и рабстве.
– Мой народ хорошо поёт и танцует, но очень плохо устраивает в жизни свои денежные дела, - начал тот.
– Не расстраивайтесь, не вы одни, - буркнув, перебил его Док.
Дон-Моду грустно улыбнулся и, наконец, заговорил в своей удивительно неспешной, завораживающей манере:
– Эту легенду у нас обязательно рассказывают всем юным, но лишь тогда, когда они достигают определённого возраста. Вот почему жабёнок по имени М'Ботт этой истории не знал - его родители считали, что он ещё слишком молод...
****
Глава 6. Евгения Серова
Она уже много лет подряд боролась со своей полнотой, со своим лишним весом. И всё-таки лишний вес побеждал её.
Когда она уже совсем отчаялась, то пришла к мнению, что во всём виноваты предки и только предки. Они у неё были из крестьян. Не то, чтобы она стеснялась этого - просто крестьяне на Руси вечно голодали. Во время голода, когда обмен веществ снижался, а источниками энергии для мышц и всех органов становились жирные кислоты и кетоновые тела самого организма, предки привыкли потреблять любую пищу, усваивая её питательные вещества до последнего атома. Свои гены они передали ей, Евгении Серовой (по паспорту) и просто Джейн (для друзей). Вот она теперь и усваивает все полезные вещества даже при самой низкокалорийной диете, твою мать!
Ах, если бы её предками были всегда сытые аристократы! О! тогда бы всё у неё пошло по-другому.
Она вздохнула и отрезала ещё кусок торта.
Торт Ольга привезла ей - что надо. Крема было много, он уже из ушей лез, но остановиться Джейн не могла и не хотела. Потрясение от смерти мужа надо было заесть основательно.
Его тело нашла Тамагочи. И тут же вызвала полицию, старая сука! Даже ей в Москву не позвонила сначала, поэтому она почти ничего не смогла спрятать. И поэтому теперь все могли узреть лифчик на ногах этого идиота. Господи! Какой позор! Что скажут папины друзья? Она сообщила папе первому, и он сразу приехал к ней, папа всегда выручал свою Дженни, но лифчик скрыть от полиции даже он не смог.
Евгения опустила голову и в задумчивости принялась ложкой размазывать розочки по торту. Ярко-розовый крем ложился жирными лоснящимися мазками на крем зелёный, изображающий листики у роз. Она подцепила пальцами засахаренный цукат, ткнула его в середину этого сладостного пахучего месива и пришла в восторг: вот как надо делать торты! Чёртовы кондитеры ни черта не соображают! Она облизала пальцы и опять взялась за нож. Этот кусок получился ещё больше предыдущих. Вау! Как долго она мечтала об этом!