Лучшие хвостатые сыщики (сборник)
Шрифт:
– Уверен, ты много чего еще не слышала. Значит, ты спросила, как зовут собаку, а она ответила. Что дальше? Кстати, ты всегда пристаешь к незнакомым людям с вопросами или это был особый случай?
Я попыталась найти достойный ответ, но не преуспела.
– Просто она… я давно обратила на нее внимание, она очень красивая… очень.
– Красивая, – кивнул Саша.
– А ее муж, – продолжила я. – Он мне сначала не понравился.
– Ничего удивительного. Мне тоже. Кстати, почему «сначала»?
– Я думала, она его не любит, она с ним, потому что его боится… да, я так подумала… а любит того, кто оставил ей розу.
Саша засмеялся.
– У тебя получился целый роман.
– Да, – согласилась я. – Поэтому мне так захотелось увидеть вас.
– Мечта осуществилась. Надеюсь, ты счастлива. Вернемся к вашему разговору.
– Я спросила ее о ребенке. Девочка, у нее будет девочка. Она родится через несколько дней. Имя ей уже выбрали.
– Да? Какое?
– Анна.
Саша опять усмехнулся и кивнул.
– Потом пришел ее муж. И… и я поняла, что навыдумывала глупостей. Она его любит. Я видела, как она на него смотрит. И как он на нее.
Я вдруг испугалась произнесенных слов, глядя в лицо Саше. Но он снова спокойно кивнул.
– Точно. Он любит ее, а она его.
– А вы?
– Что – я? – удивился мой странный гость.
– Вы тоже ее любите?
– Она бы рассмеялась, услышав твой вопрос. Еще что-нибудь она говорила?
– Нет.
– Что ж, спасибо за содержательную беседу.
Саша поднялся, и я сообразила, что он сейчас уйдет. Конечно, уйдет. Его интересовал мой разговор с Ольгой, только потому он и пришел.
– Вы уходите? – пробормотала я. – Мы могли бы выпить еще чаю…
Нет, я точно сошла с ума. И вдруг поняла: если он сейчас уйдет, если уйдет…
– Ты забавная, – улыбнулся Саша, стоя на пороге кухни и глядя на меня через плечо.
– Просто у меня никого нет. Вообще никого. А у вас?
– Я, знаешь ли, не особо нуждаюсь в обществе. Характер скверный. Но ты принесла добрую весть, так что в знак большой признательности я готов сидеть здесь, пока тебе не надоест.
– Хотите, я вас ужином накормлю? Я хорошо готовлю.
– В следующий раз. Пока обойдемся чаем. Что ж, рассказывай… – Он вернулся к столу.
– Об Ольге?
– Ты что-то упустила?
– Нет. Но ведь вас она интересует. Мы могли бы… поговорить о ней.
– Это вряд ли.
– Почему?
– Потому что я нечасто поощряю чужое любопытство, и на сегодня лимит уже исчерпан. Лучше расскажи о себе.
– Я не знаю что, – пожала я плечами.
– Уверен, тебе есть что рассказать, – засмеялся Саша. – Почему, к примеру, тебя так заинтересовал мальчишка?
– Кто? – похолодев, спросила я.
– Но ведь не его нянька, верно? Значит, мальчишка.
– Откуда вы… – начала я.
– Любопытство – черта распространенная, – перебил Саша. – Так чем он тебя заинтересовал? Твоим ребенком он быть не может, разве что родила ты его лет в четырнадцать. Кстати, родители твои где?
– Умерли, – буркнула я.
– Вот так взяли и разом умерли? – усмехнулся Саша.
Я хотела разозлиться, но не получилось.
– Не хочешь, не рассказывай. – Он пожал плечами.
– Папа умер пять лет назад. Не умер, его убили.
Мой гость присвистнул:
– Дела… Нарвался на шпану тихим вечером?
– Нет. У отца была строительная фирма, а еще был компаньон…
– Дальше можешь не рассказывать. Компаньон решил, что твой отец лишний, и отделался от него. Обычная история.
– Обычная? – едва сдерживаясь, спросила я.
– Не оригинальная. Такое определение устроит? Что было дальше?
– Когда отца убили, тот тип, компаньон, хотел, чтобы мама подписала какие-то бумаги. Тогда бы фирма перешла к нему. Но мама отказалась. Он стал угрожать. Мама пошла в милицию.
– И что?
Я вздохнула.
– Ясно, – вновь пожал плечами Саша. – Выходит, и ее он убил?
– Она умерла от сердечного приступа.
– И теперь дядя цепляется к тебе? Ты ведь наследница?
– Нет, – покачала я головой. – Мама подписала все бумаги. Мне ничего не принадлежит, так что цепляться ко мне незачем.
– А причина? Почему мать так сделала?
Я молчала, разглядывая чашку.
– Я ведь сказал, не хочешь, не говори, – хмыкнул Саша. – Без проблем.
– Я тогда училась в школе, в восьмом классе, – неожиданно для самой себя продолжила я. – Возвращалась домой, подъехала машина, из нее вышел дядька, спросил, как проехать к вокзалу. Я ответила. Он схватил меня за шиворот и затолкал в машину. Там было еще двое. Они держали меня в погребе, связанной. Целую неделю в темноте, только пить иногда давали. Мама не верила, что меня вернут, но все равно подписала бумаги. Я тоже не верила, что отпустят. Но отпустили. У мамы еще после смерти отца начались проблемы со здоровьем. Серьезные. И то, что случилось со мной… Она хотела, она верила, что его заставят отвечать. Все знали, что это он… все же было понятно. А он сказал, что мама продала ему свою долю еще до моего похищения, а деньги отдала тем, кто держал меня в подвале. Поверили ему, а не ей. Мама не хотела смириться с этим. Поехала к нему, а он просто рассмеялся и выгнал ее. Вечером ее увезли в больницу, а через неделю похоронили. Я осталась с бабушкой. Это ее квартира. Ту, где я жила с родителями, давно продали. Бабушка умерла три месяца назад. Теперь я живу одна.
– А мальчишка случайно не сынок того самого компаньона?
– Я просто гуляю в парке, вот и все.
– Тебе сколько лет? – помолчав, спросил Саша.
– Восемнадцать.
– Учишься, работаешь?
– Училась в институте, пока была жива бабушка.
– А когда она умерла, тебя посетили мысли о справедливости, которая должна восторжествовать. В восемнадцать лет это простительно. Только киднеппинг – дерьмовая штука, в чем ты сама могла убедиться. И жизнь с нее начинать точно не стоит. Возвращайся в институт и оставь мысли о мести.
– Нет у меня никаких мыслей, – разозлилась я, кляня себя за болтливость.
– В восемнадцать лет и это простительно. Эй, не злись! Мне все равно, украдешь ты мальчишку или нет, так что к ментам я не побегу. К Сикорскому тем более…
– Откуда вы знаете? – растерялась я.
– Его фамилию? Мальчишка живет в доме рядом с парком, установить фамилию хозяина дело пяти минут. Давай отвлечемся от мыслей о справедливости и поговорим о деле. О предполагаемом похищении. Если ты просто тешишь себя фантазиями, то куда ни шло. Но если всерьез задумала…