Лучшие вещи рождены болью. Часть 1
Шрифт:
В том, что мистер Гудман был садистом, девочка уже не сомневалась. Она натолкнулась на этот термин в интернете, в поисках хоть каких-то советов, как избежать побоев от отца. Она уже несколько месяцев безвылазно сидела на анонимном сайте психологической помощи и поддержки подростков, о котором безостановочно твердили по телевизору, и общалась с такими же, как и она, детьми, жертвами домашней тирании. Все они были глубоко подавлены, забиты и беспрерывно говорили о суициде. А Северина всё думала о том, как бы накопить денег и просто сбежать.
Казалось,
Вчера вечером, придя из похоронного бюро, мистер Гудман тут же схватился за бутылку виски, сначала наливая себе стакан за стаканом, а потом уже прикладываясь к узкому горлышку, пытаясь высосать последние капли со стеклянных стенок.
Северина в ужасе сидела в своей комнате и даже не могла запереться, чтобы хоть как-то обезопасить себя, потому что замка на её двери не было – приёмный отец постарался, как он любил говорить, ради безопасности. Она только надеялась, что алкоголя будет так много, что Томас просто уснёт на диване в гостиной, где провёл весь вечер, рассматривая немногочисленные фотографии жены.
Но стоило ей услышать его тяжёлые и спотыкающиеся шаги на лестнице, надежда на то, что хотя бы в этот раз всё обойдётся, лопнула как мыльный пузырь, соприкоснувшийся с тоненькой травинкой. Северина быстро выключила компьютер и юркнула в кровать под одеяло, отворачиваясь лицом к стене. Может, увидев, что она спит, Томас просто уйдёт.
Дверь в её комнату медленно открылась, расчерчивая пол полоской света. Мужчина несколько секунд стоял на пороге, вглядываясь в темноту, а потом шагнул внутрь. Свет снова погас. Девочка лежала неподвижно, чуть дыша, а сердце стучало так громко, что она боялась, что ещё немного и оглохнет.
Её кровать под весом Томаса слегка прогнулась, и Северина зажмурилась, вся съёжившись в ожидании удара. Но его не последовало. Вместо этого мужская рука мягко скользнула на её талию, обнимая, когда мистер Гудман улёгся за её спиной, прижимаясь к ней всем телом.
– Теперь мы остались с тобой вдвоём, Северина, – зашептал он ей на ухо, и девочка, поморщившись, задержала дыхание, когда её обдало запахом перегара. – И должны держаться ближе друг к другу, ты понимаешь? Заботиться друг о друге и любить.
А следующее, что она почувствовала, были влажные губы, касающиеся её шеи. Противно, как же это было противно. Северина собралась с духом и развернувшись, отпихнула его от себя. Но разве могли её сорок килограмм противостоять его восьмидесяти? А Томасу только и нужно было, чтобы она повернулась к нему.
Всё, что было потом, казалось самым страшным кошмаром, из которого она не могла выбраться, как бы ни билась и ни кричала. Было больно, очень больно и так мерзко, что она думала, что её стошнит. Но когда мистер Гудман наконец-то оторвался от неё через десять минут, удовлетворённо кряхтя, пока застёгивал брюки, внутри она не чувствовала ничего. Пустота, какой не было никогда. И теперь она понимала, почему он запирал дверь их с Маргарет спальни. Не для того, чтобы к ним никто не вошёл, а для того, чтобы Маргарет не могла выйти.
– Ты очень красивая, Северина. Такая красивая, что просто невозможно удержаться, – мистер Гудман расплылся в пьяной улыбке, открывая дверь. – А я привык к красоте. И не собираюсь отказываться от неё в дальнейшем. И смени постельное бельё.
Когда он, пошатываясь, вышел, Северина расхохоталась в голос от накрывшей её истерики. Постельное бельё, смени постельное бельё. Это то, что заботило его сейчас, в то время как ей хотелось отправиться вслед за Маргарет.
Девочка сползла с кровати, сдёрнула простыни и, не чувствуя ног, поплелась в ванную, чтобы отстирать кровь, пока она окончательно не въелась в ткань, давая Томасу лишний повод избить её за испорченную вещь, и смыть с себя липкие следы её первого “свидания” с мужчиной.
В ту ночь Северина наконец-то решилась прочитать письмо, которое оставила ей мать, зная, что хуже уже точно быть не может. Она достала пожелтевший от времени потрёпанный конверт, который вручила ей когда-то мисс Бирн. Конечно, он был вскрыт. Письмо в нём прочитали в тот же день, когда девочку забрала полиция, надеясь, что оно поможет найти её мать. А так как письмо адресовалось ребёнку, его отдали вместе с ней в приют.
Усевшись на кровать и подтянув к себе настольную лампу, дрожащими пальцами Северина достала небольшой лист бумаги и развернула, в первый раз вглядываясь в аккуратный убористый почерк.
«Я не знаю, кто ты, мальчик или девочка. Да и не хочу знать. Прости, но это правда. Хотя мне почему-то кажется, что всё-таки девочка. Я не смогу ничему научить тебя в будущем, поэтому вот тебе несколько уроков от меня сейчас. Зачастую правда бывает неудобной. Но лучше она, чем жить во лжи и лицемерии. Будь честна с собой.
Твой отец оказался последним козлом, хотя, не то чтобы он изначально это скрывал. А я как дурочка повелась на красивые слова, что практически разрушило мою жизнь, когда она только-только началась. Так что не доверяй мужчинам, они тебя только используют. А если ты всё-таки мальчик – не доверяй никому. Люди в принципе используют друг друга.
Конец ознакомительного фрагмента.