Шрифт:
Лучший друг отца. Мой грязный секрет
Вытягиваю шею, разглядывая в душе голые ягодицы. Загорелые и высокие, их мышцы соблазнительно перекатываются.
– Ой, – тихо пищу.
Мужчина не спеша поворачивается. Его темная бровь ползет вверх. Глаза бесстыже меня изучают, на их дне пляшут смешливые черти.
Я
– Т-ты… Г-голый!
– Я не привык принимать душ в одежде, – отвечает, совсем не смущаясь.
Шумно сглатываю и с большим трудом возвращаю взгляд на лицо.
– Налюбовалась?
Обмотав бедра полотенцем, делает шаг в мою сторону.
На этот же шаг испуганно отступаю.
– К-как… Как я у тебя оказалась?!
Вся моя привычная жизнь перевернулась вверх тормашками, когда в наш город вернулся Данис Асадов.
Лучший друг папы.
И мужчина, которого я любила всю жизнь.
~Глава 1~
Софи.
– Расслабься. Ты сегодня огонь, малая, – произносит мне на ухо мой старший брат. Вздрагиваю от неожиданности.
Поджимаю губы. И с глубочайшим чувством удовлетворения впечатываю свою шпильку в носок его лакированного ботинка.
– Еще раз меня так напугаешь… – шиплю.
Пашка морщится и громко смеется, не обращая внимания на гостей. Он балагур и повеса. И в любой компании свой до мозга костей. В отличие от меня.
На этом празднике жизни я чувствую себя как рыба, но отнюдь не в воде.
– Папе не понравится это платье, – старательно одергиваю облепляющую бедра, серебристую ткань. – Оно вызывающее.
Пашка закатывает глаза.
– Сегодня твой день. Отец тебе слова не скажет, – и ехидно прищурившись, добавляет, – как, впрочем, всегда.
Я не могу не растечься в злорадной улыбке и еле сдерживаюсь, чтобы не показать брату язык. Так повелось, что мы всегда с ним соперничаем. Конечно, с возрастом это уже так остро не проявляется. Но пьедестал родительской любви я занимаю по праву вот уже 18 лет.
Любимица. Умница дочка. Примерная студентка и гордость семьи.
– На, лучше. Выпей, – брат сует мне в руку узкий бокал с пузыристым шампанским. – Расслабишься.
Я по привычке озираюсь по сторонам.
До сегодняшнего
– Что же вы так богохульствуете, – нарочито серьезно произнесла мать, застав нас однажды за этим занятием. – Пить этот напиток из пластиковых стаканов – настоящее преступление.
Мы с облегчением выдохнули, и с тех пор от мамы особенно не скрывались. А вот от отца…
– Ты теперь имеешь на это все законные основания, – подначивает меня Пашка, и даже помогает поднести руку с бокалом ближе ко рту.
Цокаю языком, замечая в его глазах вызов. Мне не слабо! И с чувством собственного превосходства осушаю бокал до самого дна.
Слегка горьковатый привкус оседает на языке, а пузырьки напитка приятно щекочут. Спустя две секунды по телу льется тепло.
– Ты бы хоть закусывала, алкоголичка, – фыркает Пашка, явно не пораженный моей самоотверженностью. – Софья, Софья, что скажет отец, когда увидит, как ты прибухивешь у него прямо под носом? – Брат с укоризной трясет головой. – Вон он, кстати, идет.
Я тут же мысленно подбираюсь и группируюсь, как перед прыжком в холодную воду. Отец появляется из толпы гостей уже через мгновение.
Оценивает ситуацию, пробегаясь по бокалу в моей руке строгим взглядом:
– Не налегай, – только и произносит, не желая заострять на этом внимание. Смотрит поверх моего плеча, кому-то вежливо улыбаясь, а я не упускаю в это время возможности метнуть в брата испепеляющий взгляд. Съел?
– Хорошо выглядишь, – одобряет отец, возвращая внимание мне. На миг в его глазах мелькает проблеск сентиментальности. – Совсем взрослая у меня стала… Хоть завтра замуж выдавай. А еще вчера с косичками и розовыми бантами бегала… – то ли с унынием, то ли с печалью, задумчиво говорит.
– Я расту, – со смехом пожимаю плечами. – Остановить время даже тебе не под силу, па.
Я люблю папу, хоть порой он и бывает излишне строг и предвзят. Но даже эту предвзятость я способна понять.
Отец крупный бизнесмен, владеющий сетью элитных отелей. Он известен в широких кругах и по крупицам выстраивал свою репутацию.
Было бы странно предполагать, что детям в этой семье будет позволено все то, что позволено детям обычных людей.
Так что, пока в нас с братом зрел юношеский протест, а в головах раз за разом рождались сумасбродные планы, не влезающие ни в одни рамки приличий, отец терпеливо нам объяснял, что каждый поступок имеет последствия.
Надо отдать ему должное. Даже когда мы с Пашкой решили угнать любимый папин мерседес, и разбили его, не проехав и пары метров, он не стал кричать или физически наказывать нас.
Нам всего лишь пришлось целое лето работать по дому вместо прислуги, чтобы компенсировать ремонт дорогого авто.
С тех пор мы умеем ценить материальные вещи гораздо больше, чем до.
– Кстати, я сдала последний экзамен, – с гордостью сообщаю отцу, выхватывая у официанта второй бокал игристого. – На отлично.