Лучший из лучших
Шрифт:
В хижине он склонился над Луизой, положив ледяную после купания ладонь ей на щеку – она вздохнула и перевернулась на другой бок. Мунго чуть не расхохотался и едва не закричал во все горло от радости. Он положил кисет с алмазами под матрас и завернулся в одеяло, но так и не уснул до утра. На рассвете из королевского крааля донесся гомон суеверного ужаса: женщины визжали, мужчины вопили, подстегивая свою храбрость перед лицом духов и демонов.
– Это слишком жестоко, – с горечью сказала Робин Лобенгуле. – Хорошие короли так не поступают.
– Номуса, ты мудрая женщина, самая мудрая из всех, кого я знал, но ты ничего не понимаешь в духах и демонах матабеле.
– Я понимаю, что в мире куда больше злых людей, чем злых духов.
– Тот, кто вошел в хижину моей сестры, прилетел по воздуху: все ворота в крааль охранялись, стражи клянутся, что не смыкали глаз с заката до восхода, держа наготове ассегаи. Никто не мог пройти мимо них.
– Даже лучшие из твоих воинов могут уснуть на посту, а потом соврать, оправдывая себя.
– Никто не осмелится лгать королю. Пришелец свалился с неба и обрызгал вонючей кровью дверь хижины Нинги. – Лобенгула невольно вздрогнул. – Клянусь тощей задницей Чаки, это штучки токолоше. Люди на такое не способны.
– Разве что они принесут кровь в горшке и разольют у дверей.
– Номуса! – Лобенгула горестно покачал головой. – Моя сестра и ее служанки видели этого волосатого гиганта, черного, как ночь, смердящего, как труп, потеющего не потом, а кровью. Его глаза светились, словно полная луна, голос был похож на рык льва и клекот орла, у него не было ни рук, ни ног, а только волосатые обрубки! – Король снова вздрогнул.
– Он украл алмазы, – напомнила Робин. – На что демону алмазы?
– Кто знает? Для заклинаний, колдовства или чтобы услужить своему темному господину?
– Только люди жаждут алмазов.
– Номуса, черному человеку алмазы даром не нужны, значит, украл не черный. С другой стороны, если бы белый человек вошел в хижину моей сестры, то не удовлетворился бы несколькими камешками, а забрал бы все – так устроены белые. Но если это был не белый человек и не черный, тогда кто? Только демон!
– Лобенгула, великий король, ты не можешь позволить такое!
– Номуса, в королевском краале было совершено жуткое колдовство. Злодей или группа злодеев вызвали черного демона, и мой долг короля уничтожить их. Злоумышленники должны быть найдены, и мои птички будут пировать, пока мы не избавимся от этой нечисти.
– Лобенгула…
– Достаточно слов, Дочь Милосердия, слова не заставят меня отказаться от моего намерения. Ты, твоя семья и все гости крааля должны присутствовать при справедливом возмездии.
Племени матабеле понадобилось десять дней, чтобы собраться в Булавайо. Они приходили отрядами – воины и девушки, вожди и матери семейств, двухлетние малыши и седые беззубые старики – тысячи, десятки тысяч людей. Утром назначенного Лобенгулой дня весь народ собрался в королевском краале – черный океан людей, выливавшийся за пределы огромного загона для скота.
Для такой несметной толпы тишина стояла необычайная, только перья на головных уборах слегка колыхались под легким ветерком. Над собравшимися висела пелена ужаса – почти физически ощутимая, словно вбиравшая в себя солнечный свет, заслоняя его лучи. Молчание подавляло, сжимая грудь тисками. Только когда черный ворон пролетел над тесными рядами и хрипло закричал в тишине, все головы поднялись и легкий вздох всколыхнул толпу – точно ветер пронесся в верхушках деревьев.
Перед воротами королевского крааля, лицом к огромной толпе, выстроились старшие вожди – Сомабула, Бабиаан и Ганданг, а также менее знатные принцы из рода Кумало. За спинами вождей, прижатые к ограде, стояли белые гости Лобенгулы – почти сто человек: немцы, французы, голландцы и англичане; охотники, исследователи, коммерсанты, авантюристы, просители, миссионеры и торговцы. Одетые в деловые костюмы из тонкого сукна, в яркие расшитые мундиры, в охотничьи куртки из кожи, перетянутые патронташами, все они молча ждали.
Среди присутствующих были лишь две белые женщины: Робин категорически отказалась привезти из Ками дочерей на церемонию вынюхивания злодеев, и Лобенгула сдался, сделав для них исключение. Король позволил двум женщинам сидеть. Робин уселась возле ворот, Клинтон встал за ее спиной, а члены делегации Родса расположились по бокам: с одной стороны краснолицый и усатый мистер Радд в котелке, с другой – Джордан Баллантайн без шляпы. В стороне от них сидела на табурете Луиза Сент-Джон, одетая в простое белое платье. Толстые темные косы свисали до пояса, и окружающие мужчины невольно то и дело поглядывали на экзотичную красавицу с высокими скулами. За ее спиной стоял Мунго Сент-Джон, непринужденно опираясь на трость, и улыбался про себя, видя эти взгляды.
Народ всколыхнулся, словно спящее черное море под внезапным порывом ветра, и перья на головных уборах взлетели хлопьями пены. Раздался звук, похожий на пушечную канонаду: все подняли правую ногу и топнули по твердой земле. Одновременно из всех глоток вырвался приветственный крик:
– Байете!
В ворота вошел Великий Черный Слон матабеле, за которым во главе с Нинги следовала вереница жен, раскачивающихся и распевающих хвалу королю.
С церемониальным копьем, символом королевской власти, в руке Лобенгула подошел к глиняному возвышению, где была установлена инвалидная коляска, служившая троном его отцу. Ганданг и Бабиаан, братья короля, вышли вперед, чтобы помочь ему взойти по ступеням.
С высоты возвышения Лобенгула посмотрел на своих подданных, и стоявшие рядом увидели в его глазах невыразимую печаль.
– Начинайте, – сказал он и сгорбился в коляске.
За оградой раздались хриплые вопли, визг и безумный смех. В ворота вошла жуткая процессия сморщенных старых ведьм, которые приплясывали и тараторили что-то невнятное. На шее и на поясе у них висели принадлежности колдовства: череп павиана или младенца, шкура ящерицы или питона, панцирь черепахи и рога с магическими порошками, связки счастливых бобов, кости и другие ужасные амулеты из останков людей, животных и птиц.