Лучший книжный парень
Шрифт:
— Я должна была встретиться со своими подругами.
— Ну, я просто не смог вынести, что ты осталась одна. Тебе нужны знакомства получше. — На его лице появляется улыбка, затем гримаса, он понимает, что говорит что-то ужасное о моих любимых людях. Подносит ладонь к щеке, прикрывая ее, и шепчет. — На самом деле я не это имел в виду, не говори им, что я так сказал. Они убьют меня.
Это уже слишком, и я разражаюсь смехом, хотя минуту назад и не думала, что смогу сделать это сегодня вечером.
— Что-то подсказывает мне, что они сегодня не придут?
— Что ж, теперь я здесь, так что давай
Хорошо, Кара, дыши глубже. Это может быть забавно.
Появляется официант и он заказывает бутылку отличного красного вина, даже не посоветовавшись со мной. Если бы это произошло в реальной жизни, я была бы в ярости, но то, как Мэттью берет контроль над неудачным свиданием Брайони — одна из самых сексуальных вещей в этой сцене, и, подождите-ка секунду, это же моя реальная жизнь, чем дольше я об этом думаю, тем сексуальнее это становится.
— Ну, расскажи мне о себе, Брайони. Не о той Брайони с работы, которая холодна со всеми и заботится только о… — Я вижу, как он пытается вспомнить, чем на самом деле занимается Брайони из «Любовь до отвращения» — …прибыли. Расскажи мне о себе настоящей.
Я делаю глоток вина и откидываюсь на спинку стула.
— Что ты хочешь знать?
Он повторяет каждое мое движение — вино, откинулся, мрачная улыбка.
— Я хочу узнать все, что можно о потрясающей женщине, сидящей напротив меня.
Я, должно быть, выгляжу ненормальной, мои глаза мечутся по сторонам, когда я обращаю внимание на его волосы, линию подбородка, обтягивающую рубашку, мягкую кожу запястий. Не знаю, как долго мы сидим, глядя друг на друга, но чем дольше мы молчим, тем больше он подстрекает меня тяжелым взглядом.
— Полагаю, ты, наверное, думаешь, что знаешь меня достаточно хорошо, — говорю я, делая глоток вина и вживаясь в роль. — Ты думаешь, я холодная. Властная. Одинокая. — Именно такой кажется Брайони, и я принимаю все это на себя, мой голос ледяной и отрывистый.
— Тебе одиноко?
— Ни в коем случае. Я люблю свою компанию.
— Если тебе так нравится быть одной, то почему ты идешь на свидание вслепую с каким-то придурком, который недостаточно хорош для тебя? — Брайони терпеть не может, как сильно Мэттью залезает ей под кожу, и, как ни странно, забавно чувствовать раздражение от его расспросов.
— Почему ты такой мудак? — спрашиваю я, немного понижая голос на случай, если кто-нибудь подслушивает наш игривый разговор.
— У меня высокие стандарты. Но почему ты одинока? — в ответ он наклоняет голову, и я не могу поверить, что он запомнил всю эту сцену наизусть.
— У меня высокие стандарты.
Ухмылка на его лице — это настоящий Мэттью. Я столько раз это себе представляла, в Люк воплощает все в жизнь.
— Это меня не удивляет.
— И что ты хочешь этим сказать?
— Ты производишь впечатление женщины с высокими стандартами. Женщины с большими ожиданиями, с такими потребностями,
— Впечатляюще. Хоть раз в жизни ты оказался прав, Мэттью. Ни один мужчина никогда не мог быть со мной на равных. — Мне хочется посмеяться над тем, как нелепо звучат эти строки из моих уст, но я чувствую себя чертовски крутой. Сильной, владеющим собой. Брайони не терпит никакого дерьма, так что сегодня и я тоже. Он наклоняется вперед и приподнимает бровь.
— Пока что. — Боже, он так хорошо подражает дерзости Мэттью.
— Да. Пока что. — Я заливаюсь краской, покрываясь румянцем с головы до ног, по мере того как напряжение между нами растет.
— Вызов принят. — Он наклоняет свой бокал к моему, и я чокаюсь с ним в ответ.
Во время еды наша беседа в роли персонажей то включается, то выключается. Мы говорим о музыке, фильмах и воспоминаниях, как и в книге, но в ответ говорим то, что именно нам нравится больше всего. Мы говорим о еде, что, безусловно, является темой, имеющей много общего, и точно так же, как Мэттью и Брайони стараются превзойти друг друга, мы придумываем совершенно невероятные мечты.
— Если бы ты могла добиться чего угодно в своей жизни, что бы ты сделала? — спрашивает он меня.
— Я бы взяла месячный творческий отпуск и провела его за чтением книг и поеданием багета с сыром на юге Франции, в путешествии по самопознанию. — Я позволила своему голосу зазвучать нараспев, находясь глубоко в фантазиях. — А ты?
— Я бы переквалифицировался на юриста, сажал бы плохих парней за решетку, а ключи выбрасывал. — В нем есть нечто сексуальное, и я наслаждаюсь этим. — Спас бы одну из их жен, и мы бы пустились в бега, занимаясь любовью по всей Европе, но всегда оглядываясь через плечо.
— Звучит как не очень удобная поза, — поддразниваю я, и он пытается ее воспроизвести, положив ладони на стол, откинув голову на плечо и надув губы.
— Ладно, я не продумал все до конца. Что бы еще ты сделала?
Я смотрю на него поверх своего бокала, делая еще один глоток вина, чтобы выиграть время для обдумывания очередной фантазии.
— Я была бы страстной библиотекаршей, склонной помогать удовлетворять потребности клиентов между стеллажами.
— Дай угадаю, ты бы познакомилась с застенчивым занудой, у которого есть темная сторона?
— Конечно, — хихикаю я. Мне нравится эта игра.
— Принято. Что еще?
— Хм, я бы руководила технологической компанией и потратила годы, пытаясь уничтожить конкурирующую фирму. — Я добавляю в свой голос нотку ехидства. — В тот день, когда я должна буду выкупить их долю, то застряну в лифте с их генеральным директором и решу, что есть нечто, чего я хочу даже больше, чем его бизнес.
— Это его член? — он приподнимает бровь.
— Да, — официально киваю я. — Именно.
— А я бы выкупил лесную зону и построил хижину голыми руками, — говорит он. — Я бы спал под звездами, купался в реке, ел дикие ягоды и жил в одиночестве. И однажды на мою поляну, как раз когда я буду заканчивать сооружать кровать, забредет великолепная женщина. Я, конечно, буду без рубашки и весь вспотевший. С топором в руках.