Лучший муж за большие деньги
Шрифт:
Сесилия ахнула.
– Бренд, как ты можешь такое говорить? Я могла бы выйти за Энтони, если бы захотела, но я выбрала тебя. С чего ты решил, что я втайне предпочитала Энтони?
– Так всегда было! – Бренд уставился на жену с тоскливым выражением. – Он всегда был лидером. Умнее, очаровательнее, красивее. Все любили его, включая тебя. Ты вышла за меня только из–за того, что у меня больше состояние и выше титул.
Энтони вздрогнул, вспомнив, как он бросил обе этих насмешки в лицо Бренду, когда они подрались из–за Сесилии. «Кто бы мог подумать,
Эмма раздраженно спросила:
– Вы, что, никогда не разговариваете друг с другом? – она ненавязчиво забрала рапиру из расслабившейся руки Бренда. – Сесилия, почему ты вышла за Бренда, а не за Энтони? Уверена, у тебя были на то свои причины.
– Конечно, я вышла за него по любви, – она заколебалась, затем тяжело добавила. – Я любила их обоих, честное слово, хотя они были такими разными. Но я всегда думала, что Бренд испытывает ко мне, скорее, братские чувства. Энтони же относился ко мне, как к возлюбленной. Мы с ним привыкли думать, что поженимся, хотя он и не сделал официального предложения.
К этому моменту по щекам Сесилии текли слёзы. Эмма молча извлекла откуда–то носовой платок и протянула ей. После того, как Сесилия промокнула глаза и высморкала свой симпатичный носик, она продолжила:
– Потом Бренд попросил меня стать его женой, и я поняла, что именно он был тем мужчиной, о котором я мечтала, а не Энтони, – она умоляюще уставилась на Бренда. – Ты помнишь, что произошло, когда я приняла твоё предложение?
Её муж, ко всеобщему удивлению, покраснел.
– Конечно, я помню. – ответил он натянуто. – Но не стоит обсуждать это здесь.
Тоже покраснев, Сесилия согласно кивнула.
– Я приняла твоё предложение не из–за денег или титула, хотя, конечно, я не возражала против того, чтобы стать герцогиней. Но я полюбила тебя за твою… твою надёжность. Ты заставлял меня чувствовать себя нежно оберегаемой. Особенной, – она виновато взглянула на Энтони. – Быть женой Энтони было бы очень приятно, но у него всегда были бы любовницы, и мы могли закончить свои дни в долговой тюрьме. Я этого не хотела. Мне был нужен ты.
Энтони почувствовал приступ внезапной острой боли от её слов. Она не доверяла ему. Знать это было не очень лестно. Хотя он не мог упрекать её за недоверие. Эмма тоже не до конца ему верила.
Бренд тяжело сглотнул и посмотрел на жену.
– Я… я не был на втором месте?
– Никогда, – слёзы опять потекли по щекам Сесилии. – Но после того, как мы поженились, я начала сомневаться, что ты когда–нибудь любил меня по–настоящему. Время шло, ты становился всё холоднее и холоднее, и я… я решила, что ты хотел меня только из–за Энтони. Вы всегда соревновались друг с другом, а я была просто ещё одним призом. Когда ты меня заполучил, ты потерял всякий интерес.
Энтони поморщился. «Он не мог говорить за Бренда, но сам он был вынужден признать, что в его ухаживании за Сесилией был элемент соперничества. Она была самой красивой девушкой в округе, поэтому он решил, что он,
Иногда он сам себе очень не нравился.
Забыв о том, что они с женой в галерее не одни, Бренд сказал охрипшим голосом:
– Как ты могла такое подумать, Сесси? Ты – единственная женщина, которую я когда–либо любил. Но ты никогда не говорила, что любишь меня, ни разу.
– Ты тоже никогда не говорил, что любишь меня, – решительно ответила она.
– Сначала это казалось не нужным, – сказал он. – Потом я не мог, потому что начал думать, что ты вышла за меня из–за денег и положения в обществе. Это было, как… как кислота, разъедавшая меня изнутри.
Рыдая, Сесилия сделала шаг в его объятия.
– Ох, Бренд, Бренд! Почему мы так же не поговорили много лет назад? Я всегда тебя любила, даже когда была уверена, что ты не любишь меня.
Бренд лихорадочно прижал жену к себе, в его глазах тоже заблестели слёзы. Они надолго прильнули друг к другу. Потом он поднял глаза и, запинаясь, произнёс:
– Энтони, мне так жаль! Я отвратительно вёл себя. Я хотел обвинить тебя в крушении моего брака, потому что это было проще, чем искать причины в себе самом. Ты сможешь меня простить?
Энтони понял, что ему представился великолепный шанс повести себя, как взрослый человек.
– Я тоже очень виноват, Бренд. Я не хотел верить, что Сесилия предпочла тебя, поэтому наговорил такого, чего ни один мужчина не должен говорить другому. Прости, – он протянул Бренду руку.
Бренд схватил её и горячо пожал. С удивительным для него самого удовольствием Энтони осознал, что они снова могут быть друзьями. По правде говоря, он скучал по Бренду гораздо больше, чем по Сесилии.
Эмма, ообрительно взиравшая на всё это, незаметно кивком указала ему в сторону двери. Поняв намёк, Энтони завершил рукопожатие.
– Ты тоже меня прости, Сесилия. Я не хотел навредить вашему браку.
Она сквозь слёзы улыбнулась ему.
– Большую часть вреда нанесли мы с Брендом сами. Теперь всё будет лучше, правда, дорогой?
– Конечно, милая. Клянусь тебе, – Бренд наклонил голову и страстно поцеловал свою жену, одной рукой притянув её к себе. Воздух в комнате был наполнен сексуальным напряжением.
Понимая, что их дальнейшее присутствие не требуется, Энтони поднял сюртук. Затем они с Эммой тихонько вышли из галереи.
– Я и забыл, какая Сесилия – лейка, – пробормотал он, закрывая за собой дверь. – Слава богу, ты не такая.
Надев сюртук и поправив галстук, Энтони обнял левой рукой жену за плечи, и они направились вниз.
– Это было очень своевременное вмешательство, дорогая, – сурово сказал он. – Но никогда больше не смей вставать между двумя вооружёнными мужчинами, или мне придётся тебя поколотить. Тебя же могли убить.
– Если ты каждый день будешь мне что–нибудь запрещать под страхом побоев, – ответила она с наигранной застенчивостью, – то очень скоро мне останется только сидеть у камина с книжкой.