Лучший враг
Шрифт:
Она заметила мой взгляд и объяснила:
– Это томатный дрессинг. Отлично сочетается с беконом и хлебом.
– Ммм, – протянул я и не смог не повторить. – Дрессинг, значит. Круто.
Я думал, она начнет резать тост ножом и есть кусочки вилкой. Аристократия вошла в чат и в мой дом. Надо б запретить это дерьмо, но я не спешил. Мне нравилось наблюдать.
Майя взяла в руки приборы, попробовала пристроить нож и так и эдак. В конце концов она отказалась от этой затеи.
– Думаю, ты меня извинишь, –
Не дожидаясь моего ответа, она взяла тост пальцами и откусила большой кусок. Крошки и хруст разлетелись в разные стороны. Майя смахнула с губ пальцем соус и хотела облизать. Но я перехватил ее руку за запястье. Она опять вздрогнула и замерла, как испуганный зверек. Не в первый раз. Мне не нравилась такая реакция. Она говорит о многом. Тенденция паршивая. Стараясь не хмуриться, я сказал:
– Надеюсь, ты меня тоже извинишь.
И облизал ее палец.
Было забавно наблюдать, как Майя удивлённо медленно жует свой тост. Я подсосал ее пальчик и отпустил руку.
– Не надо меня бояться, – проговорил я. – Мы можем получить не только выгоду от общения, но и удовольствие. Раньше с этим не было проблем.
– То было раньше…
Голос Майи был тихим. Я решил не доставать ее расспросами. Тем более, что сам был изрядно голоден. Хотелось бы тоже попытаться есть культурно и не набрасываться на еду. Но у меня уже не осталось сил. Я макнул хлеб в яйцо, а бекон в проклятый дрессинг, сунул все в рот. Блин, это было вкусно.
Мы оба ели молча. Майя посматривала на меня из-под бровей. Я не пытался скромничать и ловил каждый ее взгляд. Наверное, мы были похожи на красавицу и чудовище за первой трапезой. Не хватало только песен безумного чайника.
Проникнувшись персонажем, я решил быть безобразно прямым. После ее очередного взгляда украдкой спросил:
– Чего ты глазеешь, детка? Я точно не из аристократической семьи. Тем более, мы не на приеме у короля.
– А на приеме ты берешь в руки вилку? – поинтересовалась Майя с легким снобизмом в голосе.
– Иногда.
– Как мило. Извини, если я тебя смутила.
Я чуть не подавился.
– Думаю, ты вряд ли сможешь меня смутить одним взглядом. Да и не одним.
– Ты меня тоже не раздражаешь, когда жрешь, как голодный тигр, – вернула она мне любезность.
– Правда? Чего тогда ты пялишься?
Проклятье, я втянулся в перепалку и начал кайфовать.
Майя сжала губки. Знаю я эту привычку. Старается не улыбаться. Ее щеки заалели. Значит, я заметил что-то очень важное, и нужно узнать что.
– Скажи мне, Майя, – потребовал я.
Она удивила меня неожиданно прямым ответом.
– Ты очень изменился, Егор. Внешне. Я… не могу понять, в чем именно.
– Одежда, очки и деньги, – подсказал я основные изменения.
Майя покачала головой.
– Не только. Ты как будто сделал пластическую операцию.
Я прыснул, чуть не выплюнул все изо рта. Прожевав, я позволил себе посмеяться от души. После ее вопроса про яйца – это самое смешное.
– Я не делал операций, Майя. С какой стати? Мое дело – финансы, а не моделинг или актерство.
– Тогда я не знаю.
Я решил сжалиться над ней.
– Мы давно не виделись. Скорее всего тебя смущают мои ровные зубы. Брекеты поменяли лицо. Врач предупреждал.
Я улыбнулся ей широко, демонстрируя ровные зубы.
– Оу, – выдохнула она. – Возможно. Виниры?
– Нет, они выглядят, как унитазы во рту. Просто выпрямил свои, занялся спортом. От осанки офигеть как зависит прикус.
– Я слышала, – кивнула Майя. – Мы с Робом делали гимнастику вместе…
– С Робом? – переспросил я.
Любовник? Тренер? Тренер-любовник?
Я перебрал все порочные варианты, но Майя их опровергла.
– Мой сын. Он любит за мной повторять.
– Он с тобой в Москве? Сейчас с няней?
Хрен знает, зачем я спрашивал. Какое мне дело.
– Нет. Он в Лондоне. Ты закончил?
Я отрицательно покачал головой.
Майя встала и убрала свою тарелку, хотя не доела.
– Я сделаю кофе, – резко перевела она тему.
Я дождался, когда она повозится с машинкой. Решил не спрашивать больше о сыне. Пока. Что-то уж очень подозрительно она задергалась. Хотя разговор шел легко, и вопрос я задал безобидный.
Майя поставила чашки на стол через минуту.
– Ладно, – теперь твоя очередь. – Что ты делала с собой?
– А?
Она подняла голову и в очередной раз уставилась на меня глазами-плошками.
– Что ты в себе поменяла? Кроме волос, которые были отвратительно прямыми, когда ты пришла ко мне в офис.
Майя пожевала губу. Не хотела говорить, но я был честен. И ей пришлось. Как в старые добрые времена.
– Я увеличила грудь.
Конечно, я сразу взглянул на нее. На грудь. Как будто вчера не видел и не трогал. Майя врала. Не было у нее имплантатов. Я собирался отчитать ее за вранье и напомнить, что я ненавижу это дерьмо. Но она сама объяснила.
– Это было ужасно. Имплант не прижился. Я провела в больнице полгода под наблюдением. Силикон достали, и я выжила. Только порезали всю вдоль и поперек.
Теперь и я отодвинул тарелку, не закончив с завтраком.
– Я не видел никаких следов.
Майя опустила глаза и крутила чашку кофе.
– Они под грудью, Егор. Слава богу, что ты не заметил, – она зажмурилась. – Черт, я не хотела говорить тебе до…
– До секса, – угадал я. – Умно.
Майя вскочила со стула и собиралась убежать. Я поймал ее и прижал к столешнице.