Lucky

Raavasta .

– И с чего вдруг такое счастье?
– мне совершенно не нравились намеки, которые бросал кумитё, и тот вкрадчивый тон, которым он их делал. Мастерски жонглируя словами и фразами, якудза определенно пытался выстроить вокруг меня какую-то "сеть из выводов и рассуждений", что не позволит мне в будущем соскочить с крючка.
– Не помню, чтобы мы когда-либо прежде встречались. А в школе Мияшиты есть некоторые экземпляры и более приметные, чем я.

– Да, лично мы не встречались, - кивнул Хьёгуро.
– Но это не мешало мне по некоторой причине присматривать за тобой, Моэ-кун. И когда ты на моих глазах подтвердил все, что я предполагал, то...
– якудза развел руками.

Нет, не зря я все время так странно ощущал этого ублюдка. Предчувствие опасности

тогда перед дверью номера, и вот сейчас. Это было не совсем то ощущение, как например, в случае с Дзинтой или с теми уродами в костяных масках, но определенно что-то похожее. Хьёгуро тоже носил в себе частицу Силы... и прекрасно знал об этом. Более того, он знал или, как минимум, догадывался, что у меня она тоже есть. Причем, даже раньше, чем мы встретились тогда в гостиничном номере. Но как? Проклятье...

– Весьма польщен, - не сдержавшись, процедил я с легким презрением.
– Но там было что-то насчет предложения?

– Верно, - в своей неизменной лишенной эмоций манере кивнул кумитё.
– Однако сначала, небольшая обрисовка ситуации, в которой ты оказался, по итогам всех этих событий. Для большей наглядности, так сказать.

– Хочешь продемонстрировать мне, что все еще хуже, чем кажется?

– Судить об этом тебе, - якудза демонстративно принялся загибать пальцы.
– Ты лишился титула чемпиона и на четыре года отстранен от участия в любых соревнованиях. Но это, полагаю, для тебя далеко не самое главное. Зато твой учитель и его школа оказались под огромным штрафом и в центре большого скандала. Поверь, как бы ни пыжились друзья твоего мастера, люди в Ассоциации сумеют дать им достойный отпор, а, в самом крайнем случае, они прибегут за помощью к таким, как я. И у нас не будет весомых причин, чтобы отказывать им. Третье. Мне удалось организовать все так, чтобы хозяева тотализатора смогли вернуть свои деньги, но только лишь вернуть, и слегка поплатиться за это своей репутацией. Так уж вышло, что виноватым во всем они тоже считают тебя.

– Почему же только меня?
– складная позиция, которую занимал этот скользкий хорек, начинала потихоньку выводить меня из себя.
– Разве не ты помогал им в этом? Разве не тебя попросили решить вопросы договоренностей со мной? И весь этот топорный ход с допингом, скажешь, тоже не твоих рук дело?

– Я сделал лишь то, о чем меня попросили, - хмыкнул якудза.
– Организовал встречи, договорился с нужными людьми, помог в работе на территории своего сима. Когда те, кто обратился ко мне, испугались и поняли, что могут потерять все свои деньги, то они снова попросили меня помочь. Помочь им сохранить их деньги. И я помог. Сохранить, но не преумножить. Все остальное, грубо сшибая на своем пути препятствия и запрещающие знаки, за меня проделал один юный, упертый и очень горячий мальчишка, который в итоге и загнал себя в собственноручно же вырытую яму. И даже вся эта ситуация с семьёй Рёманмару не могла бы быть более плачевной, чем сделал ее ты, Моэ-кун.

– Только не говори мне, что тебе жалко этих уродов.

– Ничуть, - отозвался Хьёгуро.
– Они тоже попросили меня помочь, и я помог. А то, что у них ничего не вышло - проблемы самих Рёманмару. И твои, конечно же, Моэ-кун. Стоило ли сомневаться, что ты не позволишь этой троице избить себя и по полной программе насытиться местью, восстановив поруганную честь их брата и всей семьи, как они сами истолковали твою показательную победу в финале? Нет, ты расправился с ним так же, как и с Дото. Но братья Рё не из тех, кто прощает обиды. И это пункт номер четыре. Они и дальше будут мстить тебе, наверняка, не столь открыто и благородно, как попытались проделать это в первый раз. Будут мстить до полного своего удовлетворения, не гнушаясь уже ничем, и не забывая о том, что слабости есть даже у самого сильного, - на мгновение холодные глаза кумитё покосились в сторону Тацуки, а я от злости больно прикусил себе изнутри щеку.

Якудза был прав, прав во всем. В этой поездке я на полном ходу, не сбавляя скорости, влетел в самое большое и вонючее болото, какое только сумел найти. И если выбраться

из него самостоятельно у меня бы еще получилось, то вот другие люди, которых я затащил вместе с собой, оставались, по-прежнему, под ударом. Продолжать дальше идти напролом не имело смысла. Что я могу? Набить еще несколько рож да пожаловаться "синепузым", но это не избавит ни меня, ни других от тех же Рёманмару и нападков Ассоциации. Да даже оставь я сейчас позади себя в аллее три бездыханных тела, это лишь окончательно бы ухудшило ситуацию, но не исправило бы ее. Однако так вышло, что решать вопросы по-иному я никогда не умел, а извиняться... Перед кем и за что?! Перед всей этой сворой бандитов и папенькиных сынков?! За то, что просто отстаивал свои принципы и не стал ни перед кем прогибаться?!! К"со! Ради того, чтобы обеспечить спокойное существование Хараде-сенсею, Тацуки и остальным, я даже на это сумел бы пойти, но, похоже, уже слишком поздно. Или нет? Впрочем, кажется, мой новый знакомый тоже имеет что-то сказать по данному поводу.

– Твое нынешнее положение довольно паршивое, Моэ-кун. Но, так получилось, что перед тобой сейчас стоит человек, который умеет решать подобные трудности. Стоит лишь его попросить об этом.

Мышеловка захлопнулась. Вот теперь мне действительно все становилось понятно. Ему и вправду не нужно было прикладывать особых усилий. Лишь присматривать со стороны, делать незначительные корректировки, да снимать свои сливки. Хьёгуро получал свой выигрыш при абсолютно любом развитии событий, как бы ни поступал в них я или все остальные. За моей спиной шепот Тацуки произнес отчетливое ругательство.

– И что же именно ты можешь?
– вырвалось у меня.

– Для начала, я могу, например, слегка притушить негодование больших людей и помочь им позабыть о твоей персоне, - не нужно было быть тонким психологом, чтобы заметить выражение явного довольства даже на столь безжизненном лице, как у кумитё Йокогамы.
– Потом, убедить главу семьи Рёманмару, что ему не пристало столь сильно и столь часто потакать во всем своим обожаемым сыновьям. И поверь, к моим словам он прислушается. Потом очередь вполне может дойти и до взаимоотношений между спортивным клубом города Мияшита и известной тебе Ассоциацией. Я почему-то искренне верю, что все штрафные санкции и обвинения очень быстро подвергнутся пересмотру. Особенно если пресса и дальше продолжит развивать шумиху, а несколько человек из соответствующего министерства, что записаны в моем телефоне, получат пару-тройку звонков.

Услышав последнее, я даже невольно хмыкнул. Похоже, Хьёгуро опять собирался лишь немного откорректировать события, но все равно ставил мне это "обязательной" услугой со своей стороны в нашей с ним сделке. Исход скандала был пока еще довольно спорен, но кумитё давал гарантии, что дело разрешится к всеобщей выгоде. И, наверняка, это, в любом случае, ему вскоре и так поручит сделать Совет Старших Драконов. Учитывая то, как любит японское общество, особенно высшие чины, когда громкие дела заминаются и пропадают из сферы внимания широкой публики, то такой исход почти неизбежен. А взаимное удовлетворение сторон и полное "расхождение бортами" станет в такой ситуации просто-таки идеальным завершением. Причем не только для Ассоциации и Кланов, но и для додзё Харады-сенсея. Все участники и все, кому нужно, будут знать правду. Все, кто захотят ее узнать, легко сумеют это сделать. Зато формально каждая сторона сохранит лицо, и вернется к своим обычным занятиям.

– Даже боюсь спросить, что потребуется в обмен на такую заботу?
– я продолжил сверлить якудза своим тяжелым взглядом.

– Прежде всего, конечно, молчание, - ответил Хьёгуро, вновь посмотрев на Тацуки.
– И, по большому счету, больше ничего, - я намеренно промолчал, ожидая продолжения такого пассажа, и оно последовало.
– Как-то еще очень-очень давно, когда я только делал первые шаги навстречу нынешнему своему положению, человек по имени Шишигавара Дзюбей, носивший в те дни прозвище Ястреб, спас мне жизнь, Моэ-кун. Дважды. Считай, что это мой своеобразный способ вернуть ему этот долг, пускай, и несколько запоздало.