Лудингирра
Шрифт:
– … пять, шесть, семь, восемь…
Розги со свистом резали воздух и в такт счету стегали спину ученика. Когда счет дошел до пятнадцати. Уммия [4] изрек:
– Достаточно. На сегодня хватит.
Паренек, что подвергся экзекуции натянул на плечи одеяние, подпоясался и собрался было занять свое место на скамье.
– Нинмар! – остановил уммия. – Не забудь поблагодарить старшего брата за урок!
Старший брат был взрослее остальных учеников, довольно плечист, с широкой нижней челюстью
4
Уммия – наставник.
Нинмар вытер сопли и слезы встал перед публикой и начал декламировать благодарность, изредка прихлипывая носом и поглядывая на помощника уммия:
– Спасибо тебе, старший брат, за то, что преподал мне добрый урок. Я обещаю, что… что…
И тут в тишине раздался чей-то шепот:
– Что твои труды не пропадут даром!
– Не надо там подсказывать! – прикрикнул наставник.
– Что твои труды не пропадут даром! – повторил Нинмар с поникшей головой. – И я больше не буду… буду…
– Не буду опаздывать на занятия… – снова шепнул кто-то.
– Не… Не буду опаздывать на занятия, – с дрожью в голосе выдавил из себя Нинмар. – И стану всегда с должным усердием учить то, что мне задают.
– Вот и хорошо. – заключил уммия с благообразным видом. – Теперь очередь Шибкини.
Высокий светловолосый мальчуган поднялся со скамьи и подошел к наставнику. Уммия взял его табличку со своего стола и сказал:
– Ты переписывал гимн и допустил три ошибки. Следовательно, заслужил три удара. Не так ли?
– Да, учитель!
Уммия посмотрел на него внимательно и изрек:
– Мы отложим твое наказание до завтра. А на сегодня занятия окончены. Хвала Энлилю [5] !
– Вечная хвала! – хором сказали ученики.
Нинмар взял холщовую торбу с табличками и вместе со всеми направился к выходу. По дороге домой его догнал Шибкини.
– Сильно попало? – с сочувствием спросил он.
– Терпимо… Правда, еще и дома достанется. А тебе завтра попадет…
– Это пустяки.
5
Энлиль – верховное божество шумеров.
– Ты домой? – спросил Нинмар.
– Какое там! К отцу в корчму! А ты?
– Домой.
– Везет же! – вздохнул Шибкини.
– Пойдем, нам по пути.
Оба неспешно побрели вдоль улицы, а следом за ними на почтительном расстоянии увязались четыре мальчугана.
– Эй, стоптанные сандалии! – крикнул один из них и тут же в Шибкини полетел камень.
Он схватил камень и швырнул его обратно в сторону обидчиков. Горстка сорванцов рассыпалась в разные стороны как горох.
– Почему тебя дразнят «стоптанные сандалии»? – полюбопытствовал Нинмар.
– А! – махнул рукой Шибкини. – Это давняя история. Все из-за того, что
Нинмар посмотрел на его сношенную обувь и сказал:
– Хочешь, возьми мои и тебя никто больше не будет дразнить.
– Спасибо, – улыбнулся Шибкини. – Но они мне слишком малы. А в эдуббу можно ходить и без сандалий. – сказал он и выкинул рваную обувь подальше…
– Я давно хотел тебя спросить: почему ты подсказываешь мне всегда правильно, а когда сам задания делаешь – ошибаешься? Получается, ты знаешь правильный ответ! – рассуждал Нинмар. – Зачем наставника обманываешь?
Шибкини остановился:
– Ты это только моему отцу не говори. Хорошо?
– Хорошо, но почему? – допытывался Нинмар.
– Как только мой отец узнает, что я научился грамоте, он больше не станет платить за мое обучение. – грустно высказался Шибкини.
– Как так?
– Моему отцу нужен помощник, а не ученый… По мне так уж лучше получать палкой по спине, но учиться, чем у отца в корчме целый день смотреть на пьяные рожи. А хочешь пойдем со мной, посмотришь, как я умею готовить мясо с мелуххскими травами?
Они прошли насквозь тихий храмовый квартал, где располагались жреческие склады с пристройками и вышли на рыночную площадь. Народу было – не продохнуть. От хоровода запахов кружилась голова: тут и специи, и жаренная птица, и свежий хлеб, и прокисшее вино. Мимо хаотично установленных прилавков сновали женщины и мужчины, покупатели и продавцы с огромными корзинами, да мешками. Они наступали друг другу на ноги, ругались, спорили, торговались и при этом ловко подсчитывали барыш.
Шибкини с Нинмаром с трудом продирались сквозь людей и в итоге оказались перед одноэтажным зданием, слепленным кое-как из сырца. Первым вошел Шибкини. Внутри было намного жарче, воздух был пропитан запахом пива, печеного теста и бараньей похлебки. Посетителей было немного: всего двое солдат.
– Чего так долго? – спросил пухлый человек с круглым лицом, что суетился за стойкой.
– Я был на учебе, отец. – ответил Шибкини.
– От твоей учебы мало прибыли, убытки они…
– Я не один… с другом.
– Хвала Энлилю, почтенный Шешкала! – поздоровался Нинмар.
– Что еще выдумал? – этот вопрос корчмарь адресовал своему сыну. – Лучше помоги мне!
– Отец, это Нинмар, сын Лудингирры.
Хозяин тут же натянул мину добродушия.
– Сын почтенного Лудингирры?! Энлилю вечная хвала! Так что ты стоишь, в дверях? Приглашай гостя за стол!
Пока Шибкини возился на кухне, Нинмар стал невольным свидетелем разговора военных. Не то чтобы он понимал все, о чем шла речь, но отдельные фразы долетали до его ушей.
– … да гарнизон Эреду маловат…
– Это точно… если начнется… всем достанется…
– А если еще амореи…
– Да уж… они тут устроят… если, конечно, царь не…
Пообедав, военные ушли. У Нинмара эти взрослые разговоры пробудили любопытство.
– Жаренная баранина с мелуххскими травами! – объявил Шибкини подавая блюдо.