Luftwaffe-льники
Шрифт:
Но счастье не бывает вечным. Страхи сестры улетучились прямо пропорционально моим опозданиям к проходной в ее конторе. Нет, а чего она хотела?! У кого в восемнадцать лет была личная машина? Столько надо успеть! Везде надо поприсутствовать, засветиться. Ну, опаздывал я… иногда. Бывало. Врать не стану. Но не каждый же день.
Короче, все встало на свои места. Машина в гараж, а я стал пешеходом. Все потому, что сестра быстренько вышла замуж. И забирать ее с работы стал законный муж. Такие дела…
Лелик на некоторое время замолчал, набирая в бачок картошку и отодвигая ногами огромную гору очистков, образовавшуюся за время рассказа. Ребята заслушались и перестали чистить овощи, пытаясь уловить высокую философию повествования.
Вытерев грязный нож о не менее грязную штанину ХБшного галифе и, оглядев заинтересованные лица парней, Лелик продолжил.
– Самое странное, что объяснение причин ночного заезда сестренка все-таки получила. И что характерно, непосредственно от самой «лошади». Киев, знаете ли, светский город. И в нем есть такое достижение инженерно-транспортной мысли, как метро. Во как! Однажды Лена ездила в Гидропарк – место такое в городе с одноименным названием станции метро. И на обратном пути, читая книжицу, почувствовала чей-то пристальный взгляд. Отрывает глаза от лямурной муры и видит как на нее смотрит, при этом приветливо улыбаясь, кто бы вы думали? Правильно! Ночной жеребец!
Лелик сделал паузу, выбирая картошку побольше, чтобы чистить поменьше.
– Неужели опять голый? – в наступившей тишине овощного цеха подал голос Витя Копыто.
Выждав пока ребята вдоволь насмеются, Пономарев продолжил.
– Дурень! Кто же его голого в метро-то пустит? Откуда он денежку для проезда доставать будет? Опять же, день на дворе. А этот скакун, похоже, лишь при луне оголяется. Хорошо, хоть мехом не обрастает, оборотень парнокопытный. Слушай сюда. На этот раз парень был одет очень даже прилично. Весь «в фирме» с ног до головы. Джинса там, батник, кроссы и прочее. Подходит он к сестренке, наклоняется. Та думает, он опять покататься предложит. Перепугалась, жуть! Уже зажмурилась и милицию звать приготовилась. А может, санитаров из «дурки»?! Точно не скажу, да и сама Ленка сейчас не вспомнит. Но, по словам ее, услышала ангельский голос, которым конь тот ретивый вещал на полуночных скачках: «Мол, здравствуйте девушка. Я вижу, вы меня узнали, и я вас узнал. Вы не подумайте чего, с головушкой у меня всё в полном порядке. Мы тогда в картишки не слабо поиграли. Вот и получил я ставку – голяком, ночью девчонку какую-нибудь до ее дома галопом доставить. А ребята за нами на машине ехали и ржали как настоящие лошади. Вы их с перепугу не заметили».
Поцеловал ей руку и на следующей станции вышел. Мораль сей басни такова – не фиг в азартные игры на «слабо» играть, себе дороже будет.
Лелик Пономарев с ехидной улыбкой посмотрел на Витю и шутливо рявкнул.
– Копыто, не стой раззявя рот! Картошку чисти шустрее, пока ставку за семь ванн не придумали – голяком по училищному плацу маршировать! Тогда, точно в «дурку» заберут. Тебе там давно самое место.
32. Страдания Плуга
(рассказ Лёлика – 2)
– Когда я боксом занимался в секции славного города Киева и делал неплохие успехи. Хотя, что я все о себе да о себе любимом. Скромность – одно из моих многочисленных достоинств, как вы знаете, поэтому расскажу о Плуге.
Был у нас в секции парень, сильный, как слон, красивый, как крокодил, добрый, как котенок и сообразительный, как носорог. И звали его Плуг.
Нет, вы не подумайте чего. Папа и мама его очень любили. И в паспорте у него, естественно, что-то другое было написано. Но мы того не ведали, поэтому звали коротко и любя просто – Плуг. Ибо прямолинеен был, как это изобретение человечества и упорен до умопомрачения. Работоспособность, как у паровой машины. Боксерские груши под его ударами жалобно стонали, лопались по швам и стекали песком к могучим ногам.
Самое ценное, что умиляло до слез – был он абсолютно открытый, искренний и ничего не скрывал от душевных товарищей, которые были с ним предельно вежливы, корректны и местами, даже деликатны. Попробуй, не будь?! Погибнешь на ринге в первом же дружеском бою. Лучше под электричку попасть, чем Плугу под удар справа.
Так вот, однажды перед тренировкой Плуг из сумки с формой вытаскивает старые кеды Вьетнамского ширпотреба. Старшее поколение меня понимает – с резиновым мячиком на щиколотке. Вытаскивает и отчаянно чертыхаясь, начинает обувать. А на лице, не обремененном интеллектом, буря эмоций, мама не горюй!
Один из ребят, наблюдая за страданиями доморощенного интеллектуала с внешностью громилы-австралопитека, поинтересовался чисто из вежливости.
– Плуг, а где твои новые «адидасы»?
То, что мы услышали, лишило возможности тренироваться не только в этот день, но и еще длительное время по причине всеобщего пребывания в состоянии, близком к истерике. Оно возникало сразу же при виде нашего дорогого Плуга.
Готовы? За подробности не ручаюсь но, лично зная автора, сам в достоверности событий нисколько не сомневаюсь.
В общем, едет наш Плуг с очередной тренировки. На плече тяжелая сумка с амуницией. На ногах новенькие кроссовки «Адидас». В животе пара литров минеральной воды. Любил Плуг попить водички после тренировки для восстановления водно-солевого баланса. А влазило в него, как в хорошего верблюда.
Итак, переполненный троллейбус, город действия – Киев. Троллейбус едет медленно. Водителю спешить некуда. До конца смены еще много часов. До остановки Плуга тоже далековато. До ближайшего туалета также не близко.
Минералка в желудке из живительной влаги давно переработалась в субстанцию желтого цвета, и настойчиво ищет выход из организма.
Ощущая избыточное давление в мочевом пузыре, Плуг понимает, что до своей остановки, а тем более, до родного унитаза он не доедет. Не успевает, м-да. Это не совсем приятное открытие Плуга несколько озаботило. Более того, озадачило! Киев, знаете ли, город миллионный! И на улицах днем все эти миллионы, фактически, и шарахаются. Представляете? Нет, чтобы дома сидеть у телевизоров! Они – все эти миллионы, практически, на улице. И причем, именно на той, где идет троллейбус, в котором едет страдающий от изнеможения Плуг.
Долго думать Плуг не любил, а возможно, и не умел. Поэтому моральная сторона вопроса давно была решена. Умирающий от нетерпения Плуг ждал очередной остановки. Мечтал о любом ближайшем подъезде. И пусть лучше лопнет такой атавизм эволюции, как совесть, нежели любимый мочевой пузырь, очень нужный для дальнейшего комфортного существования. Логическая цепочка, выстроившаяся в голове интеллигента в первом поколении, была незатейлива как канцелярская линейка.
Пока троллейбус маневрировал у ближайшей остановки, Плуг начал энергично протискиваться к выходу из переполненного салона.