Лугару
Шрифт:
– Говорите, – скомандовал Асмолов.
– У нас нет оснований сомневаться в том, что на шее жертвы обнаружены следы волчьих зубов. Но, может быть, убийца, ну, человек, просто достал челюсть волка и намеренно нанес раны на шее клыками… Ну, например, когда пострадавший спал.
– Где же он мог взять волчьи зубы? – нахмурился Асмолов.
– Вариантов несколько, – оживился Кац. – Он может быть охотником – и достать у такого же охотника. Ну или у таксидермиста. Каким-то таким образом… Если бы мы могли провести анализы, мы бы определили более точно – зубы живого или мертвого животного нанесли повреждения…
– Обойдемся без анализов, – отрезал офицер. – Что-нибудь еще есть?
– Да, – кивнул Борис Рафаилович. – На теле жертвы… В частности, на груди и на животе обнаружены следы ожогов от кислот.
– От каких кислот? – опешил Асмолов.
– Да, – Кац не давал себя сбить с толку, – такую форму ожогов, такие повреждения причиняет только кислота. Но определить точный состав химической смеси, которой были причинены ожоги, опять-таки, можно только в лабораторных условиях.
– Где ж он мог напороться на кислоты? – как бы про себя хмыкнул Асмолов.
– Понимаете, есть много видов производства, в которых используются кислоты. К примеру, они широко применяются в ювелирном деле, – объяснял Кац. – А эти ожоги на трупе выглядели так… ну так, словно этот мужчина случайно перевернул на себя мензурку или пробирку с кислотой. Вот капли жидкости и попали на грудь и на живот. Но поскольку жидкости было мало, ожоги незначительны. Слушайте, – оживился Борис Рафаилович, – а может, он был в химической лаборатории или мастерской ювелира?…
– Ладно, – оборвал его резко Асмолов, – что еще?
– А еще ваш сотрудник был алкашом, – не выдержала Зина. – Пил он серьезно, и года через три у него развился бы цирроз печени.
– Это к делу не относится! – отрезал офицер, а Кац испуганно дернул ее за рукав халата.
– Забудьте все, что вы видели и делали сегодня ночью, – с этими словами НКВДшник и солдаты покинули здание морга.
Глава 4
Когда громко и отчетливо захлопнулась входная дверь – как бы отрезав самый большой ужас, который мог бы случиться в их жизни, – Зина заперла на ключ ординаторскую. Затем силой усадила Каца на стул, достала припрятанный под столом коньяк Барга и стаканы и плеснула в них две щедрые порции. Свою выпила залпом.
Некоторое время в комнате держалось молчание – долгое, тягучее, но в то же время такое содержательное и объемное, каким бывает не каждый разговор.
Крестовская не выдержала первой.
– Похоже, он знает, кто это сделал… Вам так не показалось?
– Знает, – кивнул Кац, – или хотя бы догадывается. Несмотря на то что его удивили волчьи зубы. Этого он точно не ожидал.
– Интересно почему… – задумалась Зина.
– Я вас умоляю! Чует мое сердце – лучше нам не знать этого! – искренне воскликнул Кац.
Но Зина не унималась.
– Почему это не сделали их специалисты? Ну, я в смысле вскрытия… У них же достаточно своих экспертов. Почему привезли сюда, нам? Да еще вас подняли с постели? – недоумевала она.
– Очевидно, ему было нужно независимое исследование, – пояснил Борис Рафаилович. От коньяка он явно расслабился и охотно поддерживал разговор. – Он не дурак, этот Асмолов, ему нужно было получить квалифицированное обследование. Скажу без ложной скромности: заслужил я уже здесь репутацию, пусть даже вот так… В морге.
– Точно – заслужили! – согласилась Зина, пытаясь хоть так отвлечь шефа от мрачных мыслей.
– Талант не пропьешь! – горько усмехнулся Кац, наливая вторую порцию коньяка и залпом проглатывая ее.
– Но кто его убил – человек или волк? – Зина никак не могла успокоиться, настолько странным казалось ей все происходящее. Весь этот абсурд не укладывался в ее голове – какой волк в центре Одессы в 1937 году? Из зоопарка сбежал или из цирка? Но в цирке волки не выступают, кажется… Или выступают?… Господи, что за глупость, какие волки? Что здесь, тайга? Но ведь следы зубов она видела своими глазами! Они с Кацем даже специально сравнивали их по таблице. И это были зубы волка! Волк прокусил артерию, и человек истек кровью… Мистика какая-то…
– Не знаю… – задумчиво произнес Кац, и по его глазам Зина поняла, что шеф думает о том же, о чем она. – Человек, скорее… Откуда в наших краях взяться настоящим волкам? Человек. Но какой же странный способ убийства! Никогда не слышал ни о чем подобном – нанести раны на шее зубами животного. Хорошо бы анализ кислот провести! Но нет – так нет…
– А вы уже вскрывали когда-нибудь такой труп? – поинтересовалась Крестовская.
– Нет, что ты, – покачал головой Кац, – я бы запомнил. Когда я еще был хирургом, мне неоднократно приходилось зашивать собачьи укусы, спасать детей да и взрослых иногда. Но с укусами волков дела иметь не приходилось, нет.
– Странно все это… – не могла угомониться Зина.
– Так, – вдруг воскликнул Борис Рафаилович, – ты лучше и не думай! В такие дебри попасть можно, что и жизнь потеряешь, и ничего не поймешь.
– А все-таки интересно почему…
– Нет! – Кац снова перебил ее, стукнув при этом ладонью по столу. – Как там у нас говорят: давай больше не будем говорить за это! Нам надо забыть! Забыть. Как этот сказал: зачем нам оно? Это их проблемы. Не хочу больше… Хватит. И так столько терял за свою жизнь. Так что давай за все забудем. Уже не помню. И ты – забудь, – улыбнулся горько он.
Зине было понятно состояние Каца. Она вполне могла оправдать его страх. Оправдать – но не поступать так же. Она прекрасно знала, что никогда не забудет странных событий этой ночи. Они уже отложились в ее памяти. А самое главное – она и не хотела их забывать…
Конец дежурства выдался напряженным. Завезли несколько трупов из городских больниц, плюс как они их называли, бесхозников – бесхозные, неопознанные тела умерших на улицах. Таких было пять.
К завершению дежурства, когда в холодильниках почти не оставалось мест, они вышли перекурить во двор. Зина все-таки решилась поговорить с Кацем. На землю бирюзовой дымкой опускались сумерки. На них было приятно смотреть даже отсюда, из этого страшного места.