Луидор
Шрифт:
Однако на деле, всё оказалось гораздо сложнее. Прибыв в Шатле, кардинал узнал, что Луидора уже повезли на казнь. Ришелье, вышел из Шатле в самом отвратительном состоянии духа. Завидев выходящего кардинала, Люмье отворил дверцу кареты. Ришелье очень медленно прошёл расстояние от здания тюрьмы до кареты. Здесь он остановился и бросив на Люмье непонятный взгляд, негромко произнёс:
— Дела обстоят хуже некуда. Его повезли на казнь. Луидор, очень плох и они опасаются что он умрёт прежде чем его повесят. Её рук дело. Она опережает нас во всём. Но не это самое страшное. Приказ исходит от самого короля. Здесь я бессилен помочь. Ума не приложу что
— Если уж вы не можете ему помочь, никто не сможет, — тихо ответил Люмье.
— Моё вмешательство будет расценено как выпад против короля. Учитывая обстоятельства можно не сомневаться в том, что королева–мать использует все преимущества такого положения. Сделав это, я сам дам ей в руки оружие против себя. Но я…пожалуй рискну навлечь на себя немилость короля, —
глаза кардинала загорелись мрачным огнём.
Ришелье с решительным видом сел в карету. Прежде чем последовать за ним, Люмье приказал кучеру следовать на Гревскую площадь. Карета тронулась в указанном направлении. Вслед за каретой двинулись десять конных гвардейцев составляющих охрану его преосвященству. По мере приближения к месту казни, движение всё больше затруднялось. Виной тому были толпы горожан спешившие к месту будущих событий. Лишь благодаря постоянному вмешательству гвардейцев, карета кардинала продолжала путь. Они, то и дело выезжали вперёд и громко выкрикивали одно слово:
— Расступись!
Угрожающий вид гвардейцев в сочетании с гербом, красовавшимся на дверцах кареты, сделал своё дело. Люди, признав его преосвященство, начали расступаться. Въехав на площадь, карета принуждена была остановиться. Гвардейцы тоже не могли больше помочь. Вся площадь была запружена толпами народа. В воздухе висел непрекращающийся гул, прерываемый лишь громким смехом и проклятиями в адрес преступника.
Ришелье бросил выразительный взгляд на Люмье. Тот ни слова, ни говоря, покинул карету. Подтянув полы плаща, он втиснулся в толпу и стал продвигаться вперёд. То и дело со стороны награждали тычками, и нелицеприятными словами, но Люмье не обращал на них ни малейшего внимания. С огромным трудом, но всё же ему удалось пробиться. Оказавшись в непосредственно близости от помоста, Люмье увидел двух палачей в широких масках. Они были заняты сооружением петли.
Чуть поодаль стоял священник с библией в руках. Справа от него, на самом краю помоста, лежало распростёртое тело. Даже отсюда, Люмье видел белую рубашку. А на ней, огромное кровавое пятно. Хотя осуждённый и не подавал признаков жизни, ему не составило труда опознать его. Это действительно был Луидор.
Помост окружали не менее пятидесяти стражников в кирасах. В руках у всех были мушкеты. Они, пристально наблюдали за всем что происходило в непосредственной близости от места казни. К одному из них и обратился Люмье. Он спросил у стражника, почему осуждённый лежит. Ответ заставил Люмье помрачнеть. Помедлив ещё немного, Люмье пустился в обратный путь. Рядом прозвенело грубый голос. Какая то женщина в поношенном переднике отпустила грубую шутку в адрес осуждённого.
Ришелье с нетерпеньем ждал возвращение Люмье. Едва тот уселся рядом с ним, как кардинал устремил на него выжидающий взгляд.
— Ваше преосвященство, — с полной откровенностью ответил Люмье на этот взгляд. — Он очень плох. У него пробита грудь. Даже если его не повесят, он может умереть в любое мгновение.
— У нас не остаётся больше времени, — прошептал кардинал услышав слова Люмье, — мы должны признать своё поражение или…рискнуть всем ради ничтожной возможности одержать победу…
дорогу, Люмье
Люмье, не ожидал услышать эти слова. Он вздрогнул и буквально вывалился из кареты. Ришелье вслед за ним. Обернув свой взгляд в сторону гвардейцев, он коротко приказал указывая на толпу:
— Сопровождайте меня!
Тотчас же раздались громкие крики:
— Дорогу! Дорогу кардиналу Ришелье!
Гвардейцы, все как один спешились и окружили кардинала. Люмье двигался впереди кардинала.
Услышав крики, люди замолкали и расступались. Они с глубоким удивлением смотрели на происходящее. Для знати, в особенности такой как Ришелье, существовали балконы. Они и были устроены именно для этой цели и именно оттуда, знать наблюдала за казнями.
Тем временем, гвардейцам без труда удалось проложить узкую дорожку до самого помоста. Ришелье прошёл вперёд, до подножья лестницы, приставленный к помосту, и там остановился. Указательный палец правой руки с огромным перстнем, остановился на распростёртом теле. А вслед за этим действием, раздался отчётливый голос:
— Отнесите в мою карету!
Над толпой пронёсся единый вздох изумления. Гвардейцы ринулись выполнять приказ кардинала, но путь им преградили кирасиры. Один из них, по всей видимости, начальник охранения, обратился к
Ришелье:
— Ваша светлость, у нас имеется приказ короля предписывающий казнить преступника!
— Я сам отвечу его величеству за свои действия! Или вы хотите воспрепятствовать моему приказу?
Ледяной голос Ришелье, заставил мгновенно расступиться стражу. Никто из них даже не мыслил возразить всесильному министру. Хотя и мало кто понимал что именно происходит. Посему, они только наблюдали за действиями гвардейцев. Четверо из них подхватили тело Луидора, спустили с помоста и понесли в сторону кареты. Следом шёл кардинал, за ним Люмье, за ними остальные гвардейцы. Когда они достигли кареты, Ришелье наклонился к Люмье и прошептал:
— Буря грянет очень скоро. Если нам удастся пережить сегодняшний день, мы победим. Многое, если не всё, зависит от того, выживет ли человек ради которого всё поставлено на карту. Поэтому, бери людей и отправляйся первым делом за лекарями. Они вероятно ждут возле Шатле. Возьми ещё старого еврея с улицы Фев. И не забудь Састена. Ему посчастливилось один раз его спасти, возможно удастся ещё. И эту старуху прихвати. Они все…могут понадобится.
Люмье, слушал молча и только кивал. Едва Луидор был размещён в карете и кардинал занял место рядом с ним, он с пылом приступил к выполнению очередного поручения. Едва карета кардинала покинула площадь. Как раздался своеобразный шум. А вслед за ним и показался роскошный кортеж короля Франции. Он ехал дабы присутствовать на казне преступника. Ещё спустя некоторое время,
Гревскую площадь огласил яростный крик:
— Я хочу видеть Ришелье! Приведите его!
Глава 31
Король, с нетерпеньем и яростью, вышагивал в кабинете. Чуть поодаль стоял Сен — Мар и молча наблюдал за ним. Мария Медичи так же присутствовала. Ещё бы не присутствовать при долгожданном падении всесильного министра. Она расположилась на просторной тафте.
Королева- мать была облачена в чёрное платье, вполне соответствующее образу вдовы. Разве что драгоценности выглядели излишне вызывающе. Они были у неё на пальцах, кисти, груди и рукавах.