Лука Мудищев (сборник)
Шрифт:
I
Я был престранных правил,
Поругивал балет,
Но как-то раз представил
Татьяну мне сосед.
(Сосед мой был не промах,
Красавчик и нахал
И много дам знакомых
Ко мне перетаскал.)
Признаться, я немножко
Смутился (о, профан!)
Мой Бог!.. Но эта ножка…
Но эти плечи… стан…
Под стать оригиналу
Был страх, как робок я;
В стремленье к идеалу
Я
Не все ж слагать куплеты,
Хоть трижды будь поэт,
Какие мне сюжеты
Подкинул вдруг балет.
Пред этой балериной
Смутился пылкий взор;
Все прочее рутиной
Казалось мне с тех пор.
Как не любить балета?
Страдая, думал я.
Итак, на склоне лета
Влюбился я, друзья.
II
С тех пор ловил я взоры
В услужливый лорнет
И ножки Терпсихоры
Не забывал. О, нет!
Не так следит астроном
За новою звездой,
Как мы в порыве томном
Влечемся за пиздой.
В балете все наивны,
Но пробил звездный час,
Как были конвульсивны
В любви мы всякий раз.
Вбежит на сцену дева
И кружит, как змея,
Взвилася ножка влево,
Подался влево я.
Взвилася ножка вправо,
Я вслед за ней, друзья,
Аплодисменты, слава!..
Тут, право, кончил я.
III
В бокалы вина льются
Не молкнет разговор.
Уста к устам влекутся,
Во взоре тонет взор.
Средь шумного тумана
Я залу отыскал.
Зажги, моя Татьяна,
Свечу между зеркал.
По лицам пробегает
Дрожащий огонек,
Жаль, ног не разжимает
Татьяна. Видит Бог!
Ну что же ты, Татьяна,
Туманится мой взгляд.
Влекусь я неустанно,
Срывая твой наряд.
Над ней вовсю колдую
На радость ли, беду,
В такую ночь глухую
Я плавно речь веду.
Представьте, на коленях
Покоясь у меня,
В порывистых томленьях
К соседу льнет она.
И свет очей небесный,
Лиющий огнь в сердца,
И шелка шум прелестный,
Как снег ее лица.
На груди грудью страстной,
Устами на устах,
Горит лицо прекрасной
И слезы на глазах!
. . . .
. . . .
. . . .
. . . .
И вдруг явила милость,
Поднявши ноги ввысь
И, как в падучей билась,
Пока мы с ней еблись.
В смеркающемся блеске
Все уплывает вдаль,
Хрустальные подвески
И белая рояль.
А в зале, где блистает
Начищенный паркет,
Мне в этом помогает
Приятель мой. Сосед.
IV
Чей это гимн беспечный
Доносит нам зефир?
То ебли друг сердечный,
Души моей кумир!
Вот бедрами играет,
Прелестна и легка,
А вот елдак сжимает
Проворная рука.
До ласки каждый падок
И в душу льет елей,
Как сон бывает сладок,
Когда не спишь ночей.
Ебешься до отвалу,
Сползаешь чуть живой.
Под стать оригиналу
Еще ебешь… ой, ой!
Не похудей в разгуле,
Еще мы запоем,
На стуле так на стуле
Тебя мы заебем.
Как ножки раздвигает,
Ну точно лепестки
Два хуя направляет
Движением руки.
Прелестна дева в стане,
Ну как не обхватить?
Мы нравились Татьяне,
Да что тут говорить!
V
Любовники бывают
Философы порой,
Не все же умирают
От ебли под луной.
Встречаются поэты
В столичной суете,
И кружатся планеты,
Ну, точно фуэте.
Ужо ты в новой позе,
Хоть стать невелика.
Глядишь — а только розе
Краснеть наверняка.
Хоть целый свет обрыщешь,
Искал, где только мог.
Но вряд ли, друг мой, сыщешь
Стройнее этих ног.
Ленясь под одеялом,
Ласкались мы втроем
И часто за бокалом
Проснемся — и уснем!
Пускай же сны младые
Нас будут посещать,
Нам жизни дни златые
Не жалко расточать.
Татьяна в сновиденье
Вкушает наслажденье
И шепчет мне, друзья:
Твоя, твоя, твоя!
С тех пор я закружился
Без дела, в хлопотах,
Ах, как я веселился
В театрах, на пирах.
Не ведал я покоя,
Увы! не знал я мук,
Татьяна, глазки строя,
Делила наш досуг.
Что было бы со мною,
Татьяна, без тебя?
Твоих я слез не стою,
Ревнуя и любя.
С унынием встречаю
Я сумрачную тень
И вздохом провожаю
Скрывающийся день!
. . .
. . .
. . .
Как манят нас кулисы,
Войдите-ка в полночь
В уборную актрисы,
Кромешный рай точь-в-точь!