Лука
Шрифт:
Тепло его тела начало согревать ее. Она чувствовала, как внутри него закипает тьма. Как бутылка, которую слишком часто трясли и которая вот-вот лопнет. Каким-то образом она должна была попытаться сдержать ее, чтобы сохранить жизнь своему другу. К сожалению, она знала, что за это придется заплатить.
Лука вдруг зашевелился, развернулся, схватил ее и прижал к стене комнаты. Хлоя задохнулась от того, как быстро он все перевернул. Теперь весь этот жар и тьма были направлены на нее.
Он прижал ее своим телом, удерживая в клетке.
Она стояла неподвижно, боясь пошевелиться. Впрочем, за себя она не боялась, зная, что Лука никогда не причинит ей вреда. Даже тьма не сможет.
— Что ты собираешься с ним делать? — смогла вымолвить она.
— Он прикасался к тебе. Я сказал тебе, что я сделаю, если кто-нибудь хоть пальцем тебя тронет, —окончательно заговорила Лука.
— Он не сделает этого снова. Я не позволю ему подойти достаточно близко, если это потребуется.
— Детка, я больше никогда никому не позволю так близко подойти к тебе. — Он убрал руку с ее бедра и осторожно взял запястье, которого касался другой мужчина, подняв его на уровень глаз. — Он сделал тебе больно?
Она знала, что ее реакция на прикосновение Амо создала впечатление, что он сделал это, и в каком-то смысле так и было, но это не причинило ей физической боли. Это было только мысленно.
— Нет, просто это было... странно.
— Как это?
Она уставилась на его большой палец, которым он проводил взад-вперед по ее запястью. Почему с ним ничего подобного не происходит?
— Как будто это было неправильно.
Он поднес внутреннюю сторону ее запястья к своим губам, его прохладное дыхание коснулось чувствительной области.
— Хорошо.
Хлоя сильно прикусила губу, точно зная, что он собирается сделать, и когда его губы коснулись ее кожи поцелуем, ее сердце заколотилось от его нежности. Он словно пытался заменить чужое прикосновение, смыть все следы другого мужчины. Она ожидала этого, готовилась к тому, что будет больно, ведь никогда прежде мужские губы не касались ее, но этого не произошло.
Ее разум оттолкнул прикосновение Амо, но принял прикосновение Луки. Он не должен был принять ни то, ни другое, поскольку ее разум уже много лет принадлежал дьяволу.
Однако, когда он поцеловал ее запястье, она почувствовала, что старые цепи, державшие ее разум, ослабли и сломались. Это был лишь вопрос времени, когда ее разум наконец освободится от дьявола.
Она протянула руку, которая была в нескольких дюймах от его губ, и слегка коснулась его призрачно прекрасного лица, лаская.
— Ты отпустишь его ради меня?
Отпустив ее запястье, он вернул его ей на бедро.
— Он видел тебя, дорогая. Он знает, что ты сейчас здесь. Если я отпущу его, это подвергнет твою жизнь риску, большему, чем он уже подверг, придя сюда.
Продолжая прикасаться к нему
— Мария пришла сюда: ты дал ей знать, что я здесь.
— Это было стратегически важно. Мария также знает, что я убью ее, если из-за нее кто-нибудь узнает, что ты здесь. — Он подвинул голову, чтобы глубже прижаться к ней.
— Амо никому не скажет, если это может навредить мне. Ты знаешь, что он не скажет. Пожалуйста, просто отпусти его.
— Почему я должен? — Глаза и голос Луки потемнели, давая понять, что ей не понравится то, что будет сказано дальше. — Что я получу от этого?
Рука Хлои опустилась с его лица, ее тяжелая грудь стала еще тяжелее, отчего стало еще труднее дышать.
— Чего ты хочешь?
Лука наклонился, приблизив свои губы к ее уху и вызвав дрожь по позвоночнику. Затем он прошептал: — То, чего я хочу от тебя, дорогая, вызовет у тебя кошмары, таких, каких у тебя еще никогда не было. Кошмары, в которых ты будешь умолять меня не будить тебя.
Хотя его дыхание было холодным, и она дрожала от каждого его слова, ее тело предало ее: оно начало гореть, создавая ощущение, что у нее обморожение. Если я скажу это, пути назад уже не будет.
— Я... я сделаю все, что ты захочешь.
Его холодное дыхание снова обдало ее кожу.
— Докажи это.
— Как?
Поднявшись во весь рост, он уставился на нее сверху вниз, провел рукой по ее телу до волос, где схватил их в кулак, заставляя ее посмотреть на него.
— Позволь мне поцеловать тебя.
Маленькая часть ее разума, все еще скованная дьяволом, кричала ей, чтобы она не делала этого, зная, что если она согласится, то ее разум освободится от него. Она также знала, что на их место придут новые цепи, которые снова овладеют ею. Ее разум будет принадлежать бугимену.
Хлоя нервно облизнула губы, прежде чем кивнуть, поддаваясь ему.
Рука на ее бедре и в волосах сжалась, когда он расположил ее так, как хотел, а затем наклонился и взял ее сочную нижнюю губу в свои губы.
Ее глаза захлопнулись, как только его губы коснулись ее губ. Она оставалась совершенно неподвижной. Единственное, что двигалось, было ее сердце, пытавшееся вырваться из груди.
— Поцелуй меня в ответ, — прорычал он голодно.
Хлоя задохнулась. Казалось, он годами испытывал голод от любой привязанности.
Когда он взял ее нижнюю губу между зубами и прикусил, из ее горла вырвался звук. Это был звук не боли, а удовольствия, который испугал ее до глубины души.
Она переместила руку к его груди, чтобы попытаться отстраниться от него, но когда ее ладонь оказалась над его сердцем, она почувствовала, как оно быстро и сильно бьется. Ритм совпадал с ее ритмом, как будто их сердца бились как одно целое.