Шрифт:
Вл. ГАКОВ
ЛУКАВЫЙ АВТОР
Звезда Алана Дина Фостера, можно сказать совершенно определенно, взошла в 1976 году, хотя обстоятельства появления ее на небосклоне американской фантастики поистине уникальны. Дело в том, что звезду поначалу никто не заметил! В этой истории до сих пор много неясного. А сам герой предпочитает темнить, со скромной хитроватой улыбочкой отнекиваться, отговариваться ничего не значащими репликами типа: "Ну что я - это все кино..."
Действительно, кино "сделало" Алану Дину Фостеру если не имя, то по крайней мере деньги и репутацию надежного и мастеровитого профессионала. В той специфически американской
Новеллизация - это вот что: писатель заключает со студией контракт, получает на руки готовый сценарий и превращает его в роман. Автору гарантирован бестселлер - книжку мгновенно раскупят те, кто только что просмотрел фильм (новеллизация обычно поступает в продажу чуть-чуть позже или одновременно с выходом картины на широкий экран); а киностудии причитается обычно половина всех доходов от продажи книги.
Все по-американски деловито, обоюдовыгодно и справедливо. Что в таком случае выигрывает литература, пусть и не с большой буквы, в данном случае вопрос праздный. Новеллизации - это сфера тех, кто делает деньги.
И среди таковых Фостер - безусловный корифей. Говорю это безо всякой иронии, достаточно перечислить фильмы, по которым он подготовил новеллизации: "Темная звезда", "Чужой" - и, естественно, "Чужие" и "Чужой-3", далее "Черная дыра", "Внеземелье", "Битва титанов", "Тварь", "Крулл", "Последний звездный боец", "Человек со звезды", "Бледный всадник", "Чуждостранцы"*. Ну и, конечно, "фильм фильмов" фантастического кино, классические "Звездные войны" Джорджа Лукаса! Впрочем, здесь-то и начинается самое удивительное. Новеллизации все-таки выходят подписанные именами писателей. А на томике, озаглавленном "Звездные войны" и, надо сказать, без особого шума появившемся на книжных прилавках в самом конце 1976 года, значилось имя, в мире литературы никому не ведомое: Джордж Лукас.
Если кто и знал о нем, то разве что интеллектуалы-киноведы: молодой режиссер, уже успевший заявить о себе реалистической картиной "Американские граффити" и научно-фантастической антиутопией "THX 1138".
А вот имя писателя Алана Дина Фостера в мире американской научной фантастики уже было известно. Не слишком, но известно: шесть опубликованных книг, в основном, добротная приключенческая "космическая опера", сделанная на хорошем литературном уровне. Однако, повторюсь, никто не связал "Звездные войны" с Фостером.
А в следующем году на экраны вышел фильм "Звездные войны" - и Джорджа Лукаса узнал весь мир. Не исключая мира литературной научной фантастики: за считанные месяцы книга неоднократно переиздавалась, и тираж ее бодро перевалил за миллион, а затем - за два, три!.. Заинтригованная публика начала строить догадки: кто был тем "негром" (у американцев есть другой термин: ghost writer - "автор-призрак"), который год назад "пахал" за режиссера, в ту пору практически неизвестного публике.
Век тайны "и.о. Лукаса" оказался коротким: уже в начале 1980-х общественное мнение утвердилось в мысли, что роман-тезка великолепного фильма написан Аланом Дином Фостером. Хотя тот еще долго отмалчивался и лукаво отнекивался, да и на более поздних переизданиях по-прежнему значилось имя режиссера, а не писателя.
Почему данная новеллизация появилась раньшe фильма, можно только гадать. Вполне вероятно, что затянулись съемки, а текст был уже готов - вот студия и решила устроить предварительную рекламу. Хотя странная это была рекламная кампания: ни известного романа-основы, ни "кассового" режиссера, ни звезд (если не считать Алека Гиннесса). Это год спустя творчество Лукаса и его команды кудесников по части спецэффектов начнут прилежно, как классику, изучать во всех университетах и киношколах. А на сыгравшего до того лишь незначительные эпизодические роли и уже всерьез подумывавшего, не завязать ли вообще с кино, Гаррисона Форда выстроится очередь продюсеров и режиссеров на годы вперед... Как бы то ни было, книга вышла (формально - как оригинальный роман), и только спустя несколько месяцев появился фильм.
Так что, можно сказать, рисковал не только режиссер и студия, но и издательство вместе с тогда еще никому не известным "чудо-призраком". А это доказывает: писатель обладал отменным чутьем и интуицией, раз смирил авторскую гордыню ради лишь предполагаемого на ту пору коммерческого успеха.
Но зато потом, на всем протяжении своей писательской биографии, Фостер постоянно чувствовал "подпорку". И, скорее всего, был рад, что не пожадничал, отдал все лавры другому. Незримая аура творца литературных "Звездных войн" постоянно сопровождала писателя все эти два десятилетия, и когда у создателей очередного кинематографического супербоевика только начинала брезжить мысль о том, кому поручить новеллизацию, подходящую кандидатуру долго выбирать не приходилось.
Кажется, пора познакомить читателя поближе с этим хитрецом-скромнягой, который сделал в жизни рискованную ставку, но выиграл*.
* * *
Когда еще мало кому известный в наших "фантастических" кругах Фостер в первый и единственный раз объявился в Москве, то лично на меня произвел впечатление, прошу прощения, дешевого пижона.
Время тогда было шумное и шальное. Осень 1987 года - еще не сегодняшний "дивный новый мир", но уже и не "старые дела". Перемены витали в воздухе, но ноги у всех вязли в почве привычно советской. И мероприятие, затеянное в "союзписовских" верхах, - международная встреча писателей-фантастов в Москве несло на себе печать этой двойственности.
Да, когда еще в первопрестольную высаживался столь мощный десант: Гарри Гаррисон, Фредерик Пол и Джон Браннер, не считая менее известных! Конечно, эпизодические визиты случались и раньше, но камерно и тихо: от излишних контактов тщанием литературных бонз гости были заботливо ограждены, а их по-детски наивное желание пообщаться "хотя бы с одним из братьев Стругацких" неизменно натыкалось на вежливые объяснения - больны, мол, в отъезде... А тогда, в сентябре 1987-го, гости запросто общались с коллегами, фэнами и кому только ни давали интервью.
Словом, все были возбуждены, слегка захмелели от первой "свободы", а тут является он - трезвый, спокойный, даже вальяжный молодой парень с какими-то пижонскими усиками и баками, и при том во всем... нет, не в белом, а розовом!
Это отнюдь не шутка. К причудам американцев мы тогда еще не привыкли, и я хорошо помню реакцию читающей и пишущей братии. На торжественное закрытии конференции, когда все - каждый на свой лад - малость приоделись, Фостер появился не в обычных затрапезных джинсах и куртке, в которых бродил по московским улицам, а в вечернем костюме того цвета, который сами же американцы называют "поросячьим". Вид был... фантастика!