Луна моего сердца
Шрифт:
Хозяин дома пах лесом, оставшимся позади, куда мне больше не было дороги. Меня съедала тоска по шуму крон его деревьев и прохладе, таившейся под раскидистыми дубовыми ветвями, где мы так любили с Найтвеллом придаваться нашим маленьким запретным радостям.
Как он там, мой бывший жених? Думает ли обо мне или уже утешился в объятиях одной из местных чистокровных красавиц? Образ любимого потускнел в моём сердце после его неожиданного предательства. Я всё реже вспоминала о нём.
Ночная духота была нестерпимой, хотелось снять платье и искупаться. Я так и решила сделать, но после того, как покончу с приготовлением
Эта мысль кольнула не хуже кинжала: ещё пару месяцев назад я была уверена, что выйду замуж девственной и окроплю брачное ложе, засыпанное белыми лепестками роз, своей первой кровью, смешанной с семенем любимого. А теперь, я надеялась, всё будет быстро. А потом я постараюсь отомстить за свою сломанную судьбу.
Раздумья оборвались, как и тропинка, закончившаяся на берегу небольшой реки, плавно несущей свои воды на юг. Я прислушалась: стояла тишина, изредка прерываемая песней соловья. Погони не было. Вода так и манила окунуться и смыть с себя лицемерие, которое сопровождало меня в стенах дома и города, но я помнила о долге.
Разложив на камнях сухие ветки вперемешку с порванной бумагой, я закрыла глаза и сосредоточилась. Тео откликнулось не сразу, но отрешившись от внешнего мира, я вскоре почувствовала тепло на кончиках пальцев рук. Дар дома саламандр ещё теплился во мне.
Подушечки пальцев чувствовали жар. Открыв глаза, я увидела на них маленькие язычки огня. Костёр получился славным, пламя горело не сильно, но и этого было достаточно для правильного приготовления зелья. Это было очень важно: одно неверное движение, не вовремя брошенная щепотка травы, и результат будет совершенно другим. Самое опасное, что никто не знает точно, каким именно.
Я ещё раз повторила про себя последовательность, с которой надо бросать в медный стакан с кипящей речной водой составляющие зелья. Липкий пот катился по спине, сердце билось в горле, руки дрожали, однако я продолжала делать то, ради чего пришла сюда. Сегодняшняя ночь будет переломной, или всё напрасно.
Вода в медном стакане забурлила. Я досчитала до семи и принялась бросать в неё травы, бормоча под нос: Анахит, Велес, Сердоцит… Ночь замолчала, разом лишившись звуков. Перед глазами поплыл туман, протягивая щупальца к воде. Мне стало дурно от запахов костра, смешанных с ароматом прелого сена и степного луга, которыми веяло от оранжевой жидкости в высоком стакане.
Сквозь тошноту, подкатывающую к горлу, я всё же заметила: настой должен быть красноватым и никак иначе! Правда, я никогда раньше не практиковалась в приготовлении отвара Вожделения: слишком сложными и запутанными были указания по его подготовке. Но сейчас я была в себе уверена как никогда.
Проверить действие отвара можно только выпив свою половину, а дальше останется только ждать. В конце концов, это не самый болезненный способ покончить с собой.
Хватило на шесть глотков, я отставила стакан и, перетерпев тошноту, слила оставшуюся половину в заранее принесенный стеклянный флакон, точь-в-точь такой в какие разливают снадобье от нервов. Их всегда держат при себе впечатлительные особы, чтобы не устраивать истерик на пустом месте. На это я и собиралась сослаться, если кто-нибудь обнаружит зелье раньше, чем оборотень его выпьет.
Мне сделалось дурно. Мир вокруг изменился: громче зашумела листва, растущих у кромки воды плакучих деревьев, острее стали пахнуть кусты сирени. В воздухе разлилось предчувствие беды. Я вдруг поняла, что должна немедленно попытаться скрыть следы недавней магии, еле ощущавшиеся в разлившемся повсюду аромате горьких трав.
Как могла я разбросала золу от остывшего костра, надёжно припрятала в кустах флакон и мешочек из-под трав и кореньев, но этого было мало. Сердце колотилось, как несущаяся не разбирая дороги, горная лань. Сейчас меня застанут на месте преступления, и уже будет не оправдаться!
Я обнаружила, что срываю с себя одежду, небрежно бросая её на траву. Он приближался, секунды утекали, как вода сквозь песок, но каким-то новым чутьём я поняла: надо отвлечь оборотня. Почему-то я была уверена, что это именно мой хозяин.
Мысли скакали галопом. Он не следил за мной с самого начала, иначе не позволил бы пить зелье. У меня созрел безумный план.
Вода была тёплой и приятной, я окунулась в неё с головой, чтобы создать видимость долгого купания. Страха не было, голова работала на удивление ясно. Досчитав до пяти, я вынырнула и, стараясь не смотреть на гостя, стала выходить на берег.
— Что ты здесь делаешь? — Сколь тщательно я ни готовилась к нашей встрече, а всё-таки вздрогнула, будто и впрямь не предугадывала его появления.
— Я… купалась.
А сама продолжала стоять, не решаясь посмотреть на того, с кем теперь связана правом первой ночи. Мне стало нестерпимо холодно, и я была готова на всё, только бы поскорее прекратить этот спектакль. Сделалось так противно от самой себя, что я уже собиралась рассказать оборотню правду о цели своего прибытия в Вервик.
Но хозяин больше не спрашивал. Неужели всё случится именно здесь?
— Зачем? — услышала я его холодный тон, и поняла: бесполезно. Такой никогда не поддастся женским чарам, всегда останется рассудительным сухарём. Я чувствовала себя как на допросе. Собственно, это он и был.
Решение созрело и, откинув тяжёлые мокрые пряди волос назад, я посмотрела на оборотня так, словно это был мой последний взгляд. Моя последняя ночь.
Глава 11
Рэв смотрел на свою подопечную взглядом надзирателя, стараясь не давать воли разгульным мыслям, так и норовившим пробиться сквозь предрассудки и отвращения к сородичам девушки.
Без одежды она особенно хороша, гораздо лучше, чем можно было себе представить. Белоснежная, почти прозрачная кожа так и манила дотронуться и оставить следы засосов на шее и полной груди. Сжать бы её до боли, чтобы чистокровная молила о пощаде, которую никогда не получит.
— Что ты здесь делаешь? — повторил он тихо, прекрасно понимая, что девушка расслышала. Она вовсе не пыталась прикрыться и не визжала от страха от того, что чужой мужчина застал её врасплох. Наоборот, стояла по колено в воде, отбросив назад мокрые пряди и вздёрнув подбородок, словно королева, недовольная непрошенным вторжением. Или лунная богиня, разгневанная на то, что в её дела вмешался смертный.