Луна моего сердца
Шрифт:
Девушка крепко спала в его собственной постели, укрытая тонкой накидкой, только подчёркивающей соблазнительные изгибы её тела. Рэв медленно откинул полог и дотронулся до бедра девушки, которая тут же отвернула голову и пробормотала что-то неразборчивое.
Мужчина выждал несколько секунд и убедившись, что девушка продолжает пребывать в мире грёз, аккуратно приподнимал край туники, пока не увидел то, что искал. На белоснежной коже, словно печать или клеймо, алело круглое пятно. Оно было теплым, но не обжигающим. Словно
Девушка застонала. Рэв почувствовал нестерпимое желание лечь сверху и завершить начатое. Она и боли не почувствует, да и сопротивляться не будет, даже если очнётся. Мягкая, податливая, тесная…
При воспоминании об их связи в ночь молодого месяца, Рэва бросило в жар. Он дёрнул её тунику за вырез, скрывающий полные груди. Раздался треск ткани. Мужчина провёл пальцами по обнажённой нежной коже, еле касаясь её. От черноволосой пахло опьяняюще, будто он стоял в яблоневом саду, в самую пору сбора урожая.
Девушка снова пробормотала что-то неразборчивое и всхлипнула, так и не раскрыв век.
Оборотню стало не по себе от вида её беспомощности. Служанка, предназначенная ему как подарок за былые заслуги, волновала его больше, чем Рэв того хотел. Он не считал себя слабым и не любил слабостей в других, но при виде этой черноволосой девушки, чуждой его виду, мужчине хотелось оберегать и одновременно терзать её. Доводить до слёз, вытаскивать на поверхность дурные привычки, чтобы самому скорее разочароваться в Леонтине.
Стоило мысленно произнести её имя, похожее на журчание ручья, как произошло отрезвление. Рэв с жалостью взглянул на свою добровольную пленницу, провёл рукой по гладким блестящим волосам, рассыпавшимся по белоснежному белью, и бережно укрыл девушку, натянув покрывало так, чтобы скрыть аппетитную добычу от своего ненасытного взора.
Леонтина, кем бы она ни была на самом деле, сейчас нуждалась в отдыхе и восстановлении сил. Жестоко было бы использовать девушку, как ребёнок куклу, с которой захотелось поиграть. Ту не страшно сломать. Куклы заменяемы, а женщины?
Ещё вчера он был уверен, что так и есть. Самки любого вида нужны, чтобы продлить род и укрепить положение, породнившись семьями с помощью брака между детьми. Их физические данные должны быть привлекательны, а остальное — не так важно. Ещё женщины крайне полезны, когда хочется отвлечься и снять напряжение.
“Так было, так и останется. А временное помешательство скоро пройдёт”, — решил Рэв и, не глядя больше на спящую, отправился вниз, в тишину гостиной, временно переоборудованной под кабинет.
Глава 14
Когда я очнулась — первый раз после того страшного случая с оборотом Асейи — то с удивлением обнаружила себя в чужой комнате. Я только присела в постели, чтобы осмотреться и понять, что же произошло, как на пороге возникла Боана с укоряющим взглядом. Она подумала, что пока никто не видит, я намерена встать и добраться до собственной кровати.
— Как можно?! Лежите, пока вам вставать не разрешат, — запричитала она, картинно всплеснув руками и грозно хмуря брови. — Куда вас понесло?
— Где я? — вместо ответа спросила я, оглядываясь по сторонам. Всё вокруг меня было большим, добротным и основательным: кровать, на которой я лежала, два кресла, настолько огромных, что севший в них мог бы утонуть в мягкой обивке. Низкий стол для кофейных чашек был завален исписанными бумагами, аккуратно сложенными в одинаковые пачки.
В то же время обстановка носила мужской характер: никаких фривольностей в виде полупрозрачных занавесей, гобеленовых картин, изображающих солнце, реку или другие жизнерадостные события.
Я уже догадалась, чья это комната, когда Боана, убрав налипшие волосы со лба, с благоговением произнесла:
— Хозяин великодушно уступил вам свою спальню.
И сделала паузу, выжидательно смотря на меня, будто надеялась, что я упаду на колени и вознесу хвалу Богам. Или скорее волчьему идолу, кусающему Луну, отчего та становится меньше, пока совсем не истает.
— А где он сам? — спросила я с замиранием сердца. Простой вопрос, а сколько за ним стоит! Робкая надежда на то, что он мной интересовался и страх, что так оно и было. Меня раздирали противоречивые чувства, которые я попыталась скрыть, переведя тему разговора.
— Рана на руке совсем затянулась, — удивлённо отметила я, проведя пальцами по неглубокому шраму на предплечье, выглядящему так, будто с момента укуса прошло не менее полугода. Он совсем не беспокоил меня, но являлся причиной другого страха, пробиравшего до костей. Я наверное до конца своих дней буду видеть перед глазами разинутую волчью пасть с острыми отполированными клыками!
— Что вы так побледнели, госпожа? А ну, прилягте! Говорила я Рэву: рано вам ещё прогулки совершать, да Волкодлаки женщин не слушают. Даже из своей Стаи, — вздыхала Боана, усаживая меня спиной на взбитые ею подушки. — Я сейчас велю приготовить вам чернильную похлёбку. Яйца и ягоды самбуки сразу придадут вам сил.
Так я и поступила, с благодарностью доверившись чужой заботе. Похлёбка оказалась приятной на вкус и пахла чаем с абрикосовыми косточками. Стоило отдать Боане ещё тёплую деревянную пиалу, как захотелось откинуться на подушки и снова заснуть. Сама мысль о том, что лежу в Его постели, заставляла меня желать оставаться в ней как можно дольше.
— Поспите ещё полчаса, госпожа. Я вас разбужу. Надо будет подготовиться к выходу.
Я зевнула и повернулась на бок. Хотела было спросить, о каком выходе говорит Боана, но веки смежились, и весь белый свет померк.