Луна над Невридой
Шрифт:
– Прости Господи, как это все понимать?
– придя в себя и глядя на испорченную дорогую одежду, возмутился епископ.
– Да, как это понимать, ваше преосвященство? Значит, когда нужно навязать кому-то христианство, то тут для церкви все методы хороши, и по жестокости церкви равных нет. А когда ваша власть уже установилась и вы начинаете жить в роскоши и обирать людей, тут церковь сразу кричит о мире и стабильности. И вы еще осуждаете князя за попытку защищаться?
– с усмешкой сказал Вадим.
– Подобные выходки - это уже чересчур!
– сказал
- Разве, Эстин? Мне казалось, что такое появление как раз в стиле варягов. А не чересчур, что наемник, которому вообще наплевать на то, что будет с Полоцком, присутствует на совете? Не чересчур, что варяги всегда выступают за войну? Конечно, пограбите и развлечетесь сейчас, когда Ярославичи не могут ответить, затем сядете на свои корабли и только вас и видели. А войну со всей Русью нам потом вести, - сказал Вадим, ставя свой лук в угол.
– Тоже мне умник, ваша светлость, утихомирьте своего скомороха, иначе я уйду с этого совета!
– сказал Эстин и демонстративно поднялся с места.
– Сиди уж, не нужно меня приветствовать стоя!
– сказал Вадим и резким толчком ладони в плечо усадил Эстина на место. Трудно передать вид Эстина после произошедшего, глаза варяга налились кровью, он вскочил, как ошпаренный, и заорал:
– Ты покойник!
Но Вадим, значительно уступавший Эстину в росте и телосложении, не испугался, напротив, на его лице появилась улыбка, а в глазах как будто загорелась искра безумия.
– Хватит, немедленно прекратите! Вадим, мне уже надоели твои выходки, берегись, скоро моему терпению придет конец. А ты, Эстин, куда-то собрался? Здесь только я решаю, кто и когда уйдет!
– закричал князь Всеслав, его жесткий голос эхом разнесся по терему, на лице полоцкого князя была ярость. Тон князя Всеслава и его озлобленный вид мигом успокоили Вадима и Эстина.
Полоцкому князю потребовалось еще пару минут, чтобы успокоиться, а затем Всеслав продолжил:
– Итак, подведем итоги совета. Варяги выступают за войну, церковь хочет мира, а рассудительный старший дружинник предлагает подождать лучших времен. Вот только Полоцк не может долго сохранять мир в одностороннем порядке, и, учитывая сложившуюся ситуацию, у нас осталось мало времени, - сказал Всеслав и дал сигнал купцам.
– Светлейший князь прав, уже сейчас из-за новгородцев мы терпим большие убытки, ситуация постоянно ухудшается, нужно что-то предпринять против Новгорода, пока все не закончилось катастрофой, - сказал представитель купечества.
Тут князь Всеслав вынес свой вердикт:
– На данный момент казна княжества позволяет нам начать войну, наши войска также находятся в отличном состоянии. Вначале мы нападем на город Псков, это послужит уроком всем, кто собирается бросить нам вызов. А если Ярославичи и дальше будут воевать с князем Ростиславом, то мы начнем войну с Новгородом. Ярославичи не смогут одновременно противостоять и нам и Тмутаракани, и мы вернем славу и уважение Полоцку. У кого есть возражения?
– сухо и жестко произнес Всеслав. Но в тереме стояла тишина, никто не осмелился ничего сказать.
Тогда князь Всеслав сурово посмотрел на Вадима и добавил:
– Может тебе есть что возразить? Давай же, тебе ведь не понравились мнения присутствующих, ты уже развлек нас сегодня стрельбой, так позабавь нас еще.
– Надеюсь, светлейший князь, поддавшийся на уговоры торгашей, помнит о том, что с той силой, которой вы бросаете вызов, не справился и сам польский король в борьбе за город Берестье. А ведь у польского короля было гораздо больше денег и людей, чем у Полоцка. Но я подчиняюсь любой воле вашей светлости и буду верно служить вам, - при этих словах Вадима полоцкий князь лишь недовольно вздохнул и несколько успокоился, но тут Вадим продолжил:
– Мне вот только непонятно, зачем вашей светлости нужно было отстраивать Полоцк, Софийский собор, основывать новые города Кукенойс, Герцике и Менск, если скоро враг предаст все это огню. А так меня все более чем устраивает, пожалуй я даже сэкономлю, и не буду заготавливать дрова на зиму. Поскольку зимой я, думаю, отогреюсь у огромного костра, в который Ярославичи скоро превратят полоцкую землю, - глядя в пол, спокойно сказал Вадим.
Князя Всеслава снова затрясло от злости, подойдя к дверям терема, князь открыл их и закричал:
– Стража! Возьмите Вадима и швырните его в поруб! Ты, Вадим, у нас любишь сидеть заточенным в темноте, думаю, после сундука, поруб тебе должен понравиться!
– со злобной усмешкой произнес Всеслав. В терем вошли дружинники, которые взяли Вадима под руки, на что Вадим лишь покорно поклонился князю.
Князь Всеслав отпустил всех присутствующих, и когда народ стал расходиться, епископ Никифор подошел к князю.
– Какое у вас ко мне дело, ваше преосвященство?
– устало спросил Всеслав.
– Ваша светлость понимает, что я, конечно, умолчу о его планах, но буду вынужден немедленно сообщить митрополиту о подготовке военного похода, а митрополит в свою очередь предупредит киевского князя Изяслава?
– несколько сбивчиво сказал Никифор.
– Конечно, я все понимаю, оповестить митрополита - это ваш долг, но это не имеет никакого значения, поскольку войско князя Изяслава находится вдали от новгородских земель и Ярославичи все равно ничего не успеют предпринять, - с усмешкой ответил князь Всеслав.
Выйдя из терема, мой отец обратился к Ратимиру:
– Почему Вадим стал возражать князю, он что не понимал, чем все это для него закончится? Ему ведь просто нужно было промолчать в конце или он правда сумасшедший?
– Вадим очень умен, иногда мне даже кажется, что он слишком умен. Ты не смотри, что он ведет себя как скоморох, на самом деле он получил хорошее образование и обучен сражаться как закаленный дружинник. У меня есть лишь военное мужество для сражений с внешними врагами, но у Вадима есть еще и мужество личное противостоять своим страхам и врагам внутренним. Ничего страшного, князь Всеслав вспыльчив, но отходчив, скоро он выпустит Вадима, - сказал Ратимир.