Луна над Невридой
Шрифт:
– Еще недавно, светлейший князь, вы были изгнанником, а все эти земли, войска и корабли принадлежали вашему брату. Вы, ваша светлость, словно находитесь в гостях в чужом богатом доме, пользуетесь и восхищаетесь одеждами, яствами и роскошью этого дома. Но вы забываете, что хозяин дома - Господь Бог, а вы в нем лишь гость. И время заберет у вас все богатства и власть, ничего не останется. А на моей стороне правда, она намного ценнее, потому что нетленна, и время у меня ее не отнимет.
От слов Торвальда настроение князя Владимира изменилось, казалось, Киевский князь стал спокойнее. Князь Владимир с удивлением смотрел на четки в руке Торвальда, которые в
– Вижу, ты отважный человек, мне рассказывали, что в Исландии берсерки в бешенстве грозились разорвать тебя на куски и крошили скалы возле тебя. Все живое в округе оцепенело от ужаса, но ты невозмутимо продолжал молиться. Наверняка у тебя заготовлена целая речь в защиту моего сына и бывшей жены. Но прежде, чем я ее выслушаю, ответь мне на один вопрос, - при этих словах князь Владимир посмотрел в глаза Торвальду, который символически поклонился, но не отвел взгляда, а князь Владимир продолжал: - Правду ли говорят, что ты, Торвальд, обладаешь даром внушения?
– Светлейший князь, я был проповедником христианства у себя на родине, в Исландии, где многие меня знали с детства и не воспринимали всерьез. И тем не менее там я обратил в христианство много людей. Поэтому мой ответ будет утвердительным, я обладаю определенной способностью внушения, - безразлично глядя князю Владимиру в глаза, ответил Торвальд.
– Что ж, тогда, учитывая твои способности и опыт, наличие которых ты сам признаешь, я бы не желал обсуждать с тобой судьбу моего старшего сына, жены и города Полоцка. К тому же я знаю, что ты можешь мне сказать, мол, по справедливости Изяславу нужно отдать Полоцк. Сегодня ты играешь здесь роль смиренного мудреца, но я наслышан о твоем бурном прошлом викинга, и, говорят, что даже будучи христианским проповедником в Исландии, ты убил несколько человек. А после убил еще одного знатного скандинава в Норвегии, правда ли это?
– Это правда, светлейший князь, однако скальды, которых я убил в Исландии, ослепленный горем и яростью, вели себя не достойно. А знатный язычник, которого я убил в Норвегии, был повинен в убийстве десятков людей, включая женщин и детей, это были люди, которых я привел к христианской вере!
– потеряв свою невозмутимость и повысив тон ответил Торвальд, и четки в его руке также изменили свой цвет с желтого на красный.
– Значит, христианский проповедник и убийца. Я ведь тоже сделал в своей жизни очень много неблаговидных поступков, а теперь я также проповедник христианства. Жалеешь ли ты, Торвальд, что убил этих людей в Исландии и Норвегии и отомстил за убийство своей женщины и других христиан?
– спросил князь Владимир, и на лице князя появилась злорадная улыбка.
– Да, я жалею о том, что убил их, и искренне в этом раскаиваюсь. Тогда я находился лишь в начале своего духовного пути и еще не понимал, что это я спровоцировал зло в язычниках. Это мои действия и мои проповеди привели к тому, что язычники стали проливать кровь, и моя доля вины в гибели Вероники и христиан Исландии не меньше, чем у убийц христиан. Лишь из-за своей духовной неопытности и самонадеянности, я переложил всю ответственность на язычников и осквернил свою веру убийством.
Ваша светлость не желает меня слушать, но я вижу, что вы достойный человек, и в вас борются доброе и злое начало. Вы вели распутный образ жизни и убивали, но это было нормой для традиций этих земель. Вы убивали по необходимости, в борьбе за власть. И, конечно, у вашей светлости есть причины ненавидеть город Полоцк, но сегодня процветание Полоцка - это процветание части вашей державы и ваших подданных. Полоцк не должен исчезнуть из-за гордости Рагвальда. Полочане и так понесли тяжелое наказание.
Теперь вы христианский правитель, и я наслышан о добрых деяниях, которые вы, светлейший князь, сделали для своей державы в последнее время. Вы поступили очень великодушно, пощадив свою бывшую жену Рогнеду. Я знаю, несмотря ни на что, вы любите ее, потому и пощадили, и верю, что и сейчас она близкий вам человек. А князь Изяслав и вовсе ваша плоть и кровь, он был первым претендентом на следующего верховного правителя Руси. И за что, ваша светлость, хочет лишить Изяслава достойного удела? За то, что он нашел в себе силы вступиться за мать? Только вы, светлейший князь, сможете восстановить справедливость, дав Изяславу значительный удел и вернув Полоцку жизнь. Простите полочан, Рогнеду и Изяслава, вы уже пощадили их, а теперь простите, как христианский правитель.
– Да, Рогнеда мне не чужая, и я могу ее понять. Знаешь, Торвальд, а ведь я не хотел лишать ее чести, да еще так унизительно, несмотря на нанесенное мне оскорбление. Но мой дядя Добрыня на этом настоял, заявив, что это нужно, чтобы повысить свой авторитет в дружине. Возможно, в жизни мне попадались не те советчики. Но как бы там ни было, я победил в схватке со своим братом и сейчас могу многое сделать для Руси. Я вижу, что под твоим и Изяслава руководством Полоцк возродится, но нужно ли это мне? Надо все хорошо обдумать, а сейчас убирайся, мой ответ тебе передадут.
Несколько дней Торвальд жил в Киеве, ожидая ответа князя Владимира, и это были мучительные для Торвальда дни. Как и в Исландии, он сделал все, что мог, но Торвальд не знал, будет ли Господь более благосклонен к нему на этот раз.
На четвертый день ожидания, когда Торвальд наблюдал, как снежная метель строит в воздухе причудливые фигуры и укрывает Киев узорчатым белым полотном, Торвальд услышал крики своего ворона, сидящего на крыльце дома.
– Пожар, пожар!
– закричал ворон.
Торвальд вышел на порог и увидел вдалеке приближающегося всадника. Тогда Торвальду показалось, что конь под всадником словно парит над снегом, вообще не касаясь земли, как какой-нибудь крылатый Пегас, конь бога Одина Слейпнир или несший пророка Мухаммеда - Бурак, то есть как существо, на котором перемещались проводники воли высших сил. Не менее странным был и всадник, одетый в необычные сияющие доспехи.
– Великий князь Владимир приказал вам передать, что князь Изяслав с княгиней Рогнедой могут править в Полоцке, город Изяславль также остается в собственности князя Изяслава, - предъявив княжескую грамоту, с величественным видом сказал всадник. И с этого момента в истории города Полоцка началась новая эра.
Вместе с князем Изяславом Товальд быстро восстановил процветание города, после начала правления князя Изяслава полочане стали массово возвращаться в Полоцк. Князь Изяслав прославился своей ученостью и переписыванием книг, а ведь это было в языческие темные времена.
Рогнеда со слезами на глазах слушала рассказы Торвальда о возрождении величия Полоцка и успехах ее сына. Но ехать в Полоцк Рогнеда не захотела и осталась жить в городе Изяславле, приняв монашеский постриг. Рогнеда объяснила свое решение желанием служить Богу и слишком страшными воспоминаниями, связанными с Полоцком.