Луна-парк
Шрифт:
И она была там.
Таня.
Даже на таком расстоянии он узнал Таню по прекрасной фигуре, загорелым ногам и золотистым волосам.
Его чувства обострились.
Ему хотелось подойти к ней, обнять и поцеловать, ощущая, как прижимаются друг к другу их тела.
По крайней мере мог бы просто подойти и поздороваться, подумал он.
Но он не смог заставить себя сделать хотя бы шаг вперед.
Он изо всех сил стиснул зубы.
Чертов трус.
Он поднялся по лестнице к променаду. Они договорились встретиться там с Ковбоем во второй половине дня, но конкретного времени
Он почему-то предполагал, что Ковбой должен быть где-то именно в южной стороне. Все самые лучшие аттракционы, в том числе и резервуар с Лиз, находились там. Но на северной стороне Джереми еще не бывал, а поскольку для встречи с Ковбоем у него был целый день, он решил прогуляться сперва туда.
Попадавшаяся на пути публика ничем не отличалась от той, что он видел вчера: алкаши и голодранцы, крутые парни и хулиганы, молодежные компании, а прилично одетые и безобидные на вид люди в меньшинстве. В основном это были парочки или даже целые семейства, вероятно, приехавшие на отдых.
Вчера, до встречи с Ковбоем, он изрядно натерпелся страху, бродя среди этой публики. Сегодня все было иначе. Пусть он один, одиночество не донимало его. Он знал, что теперь у него есть друзья. Не только Ковбой, но и Лиз, и Таня, даже те подростки, которых он не знал, наверняка приходились друзьями Ковбою или кому-нибудь из остальных, а значит, могли стать друзьями и Джереми.
Он ощущал свою сопричастность.
Тут он услышал музыку банджо. Мелодия доносилась из-за павильонов где-то впереди.
Неужели это играет та сучка, что облаяла его прошлой ночью?
Он продолжал идти, а музыка становилась все громче.
Наконец он увидел толпу, собравшуюся вокруг музыканта. Или музыкантов? Звучит так, будто она играет не одна. Неужели у нее есть друзья? Где же тогда они были прошлой ночью?
А если она узнает меня и натравит их?
Но я же ничего ей не сделал.
Ее дружки тоже вряд ли что-то мне сделают, решил он. Вокруг полно народу.
Подойдя к толпе, он стал искать в ней лазейку.
Пробравшись наконец немного вперед, Джереми увидел, что она играет в одиночку.
Что это? Боевой гимн республиканцев? А потом он превратился в «Дикси». А потом – в «Когда Джонни вернулся домой». Три песни, казалось, перетекали из одной в другую, сливаясь в единую мелодию.
Хороша, стерва.
И на мордаху тоже. Эдакая пацанка, но не без женственности. Руки оголены, рубашка с обрезанными рукавами слегка расстегнута, открывая ленточку на груди.
Последний аккорд – и песня закончилась. Публика хлопала и кричала. Многие вышли вперед, чтобы бросить деньги в чехол от банджо. Джереми приготовился пригнуться, если девушка глянет в его сторону, но она устремила взгляд вниз.
Как только она снова подняла голову, он юркнул за ближайшего высокого мужчину.
– Эту песню я сочинила сама, – объявила девушка. – Можете считать ее антивоенной… а можете и нет.
Она заиграла. Расслабившись, Джереми стоял и смотрел на нее. Она же смотрела прямо перед собой, как и во время исполнения предыдущей композиции.
Не выпуская банджо из рук и продолжая играть, она запела:
Это – величайший пирИз всех, что видел целый мир.Костры горят по всей стране,И вся страна горит в огне.Тут есть горячий лимонад,Тут есть картошка-фри,Рассыпчатые пироги —Подходи, бери!Арбузов нам не перечесть,Конфетки из алтея,Есть что выпить да поесть —Эй, подходи смелее!Давай хватай сосиску – и к нам скорей беги,Но, ради Бога, булочки в духовке не сожги!Экая гнусь, возмутился Джереми. Но большинству слушателей, судя по тому, как одобрительно они улыбались и хлопали в такт, песенка явно пришлась по душе.
Она продолжалась, но Джереми решил, что с него довольно. Он выбрался из толпы и пошел прочь.
Конченая сучка. Это ж надо – глумиться над ядерной войной! Он пожалел, что не выстоял против нее прошлой ночью. Дать бы ей по щам и швырнуть на землю.
Разорвать на ней рубашку.
Ну что, милая, мы больше не крутые, да?
Ну и как тебе это нравится?
Глядишь, после этого она сочинила бы песню о том, как прикольно, когда из тебя вышибают все дерьмо, а потом еще и насилуют.
Словно прочитав его мысли – а может, все было написано у него на лице, – проходившая мимо женщина-полицейский устремила на Джереми пристальный взгляд. С нею был мужчина. Оба одеты в белые рубашки, синие кепи и шорты. Если б не кобуры, Джереми ни за что бы не догадался, что перед ним копы.
Женщина кивала напарнику, который продолжал ей что-то рассказывать, а сама так и сверлила глазами Джереми.
Она что, ясновидящая?
Напустив на себя невинный и беззаботный вид, он отвернулся.
Она хочет остановить меня, подумал он.
Лицо горело. Сердце колотилось. Он чувствовал, как все тело охватывает дрожь.
Я же ничего не сделал!
Она прошла мимо.
Он выдохнул.
Выждав несколько секунд, оглянулся через плечо. Теперь она смотрела на своего напарника.
Сука тупая, подумал Джереми. Чего она так на меня уставилась?
Впрочем, для полицейской она выглядит очень даже ничего. И похожа на Таню. Из-под кепи спадают золотистые волосы. Широкая спина, ноги сильные и загорелые.
А если она ее старшая сестра? Или мать?
Мать? Да быть не может!
Слишком молодо выглядит.
Он разглядел проступающие сквозь ее рубашку бретельки лифчика, опустил глаза и вперился взглядом в покачивающиеся при ходьбе ягодицы, обтянутые синими шортами.
Кто-то прошел мимо, закрыв Джереми обзор.
Он сдвинулся чуть в сторону, стараясь увидеть женщину снова, но без толку.
– Эй, амиго!
Он с улыбкой обернулся:
– Слышь, мужик, ты каждый раз подкрадываешься незаметно.