Луна в кармане
Шрифт:
сплошная серая стена.
– Готова? – повторил Норман.
– Я… - я с трудом сглотнула.
– На старт? – Норман взял меня за руку. – Внимание… - еще одна вспышка осветила двор, улицу и
склонившиеся деревья. – Марш!
И мы рванули через эту серую стену дождя, огибая дом Миры и несясь по мокрой траве с
нечеловеческой скоростью к спасительному свету, льющемуся из входной двери. Кажется, я даже
закричала.
Когда мы оказались на крыльце, я с трудом перевела
залила мне уши, глаза, рот и нос, вся одежда была насквозь мокрой, и я чувствовала себя так,
словно пробежала не несколько метров, а добрую сотню миль.
– Да-а, - протянул Норман. Он улыбался, но несколько нервной улыбкой. Его рука все еще держала
мою и была, судя по всему, самым теплым объектом в радиусе нескольких километров, не
меньше. – Вот это погодка.
– Поверить не могу, что мы это сделали, - выдохнула я. Норман улыбнулся еще шире и опустил
взгляд на наши руки. Я быстро отпустила его пальцы. Он сунул руки в карманы. К моим ногам
прижалось что-то мокрое и шерстяное.
– Мяу, - просто сказал Кот Норман, устраиваясь поудобнее на моих босоножках и глядя на меня
снизу вверх. – Мяу.
– Ненавижу тебя, - сообщила я ему. Он не стал возражать.
– Вот же чертов кот, - покачал головой Норман, поднимая его. Открыв дверь, он зашел в дом.
Ветер уже улегся, дождь из серой стены превратился в обычный ливень и размеренно стучал в
окна. Кот Норман вывернулся из рук Нормана и побежал куда-то в комнату. Я была уверена, что
сейчас Мира найдет его, чуток пожурит, а затем простит – как и всегда.
– Все хорошо, - произнес Норман.
– Все хорошо, - повторила я. Повернувшись в его сторону, я увидела, что и он смотрит на меня.
– Выглядишь по-другому, - он чуть склонил голову набок. – Да?
Я коснулась своих мокрых волос, вспомнив, как выглядела после того, как вышла от Изабель, но
до того, как угодила под дождь.
– Да, пожалуй.
– Красиво, - похвалил он с дружелюбной улыбкой. – Очень красиво.
– Спасибо, -все, о чем я могла сейчас думать – это как он держал меня за руку, когда мы бежали
через стену дождя. Чудаковатый хиппи Норман. Я ведь таких не люблю. Но все же…
Прекрати, сказала я себе. Неважно, как мило он себя ведет, он ведь слышал все, что сказала
Кэролайн Давэйс. Разумеется, он будет держать меня за руку. И делать все остальное, что делают
с такими девушками, какой, по ее и его мнению, я являюсь.
– Я пойду, - я кивнула в сторону лестницы наверх.
– О, ну да, - быстро согласился он. Его голос прозвучал чуть удивленно, но он поспешно посмотрел
на рисунок в папке и добавил: -
– Ладно. Пока, Норман.
– Да. То есть, пока, - и он направился обратно к выходу, откуда мы только что прилетели. – Пока, -
повторил он, скрываясь за дверью.
Я подошла к окошку, что было возле двери. Он взял меня за руку, но это было всего лишь
инстинктивное движение, чтобы один не отстал от другого, вот и все. Но почему-то я все равно
смотрела в окно ему вслед, пока он не исчез из вида, и лишь тогда поднялась к себе в комнату.
Мира сидела в гостиной с Котом Норманом. Я уже слышала, как она отчитывает его, говорит, как
волновалась и переживала, а потом «прощает, но только на этот раз!». Приведя себя в порядок, я
спустилась вниз и зашла в тетушкину мастерскую, закрыла окно и начала прибираться.
Разбросанные ветром карточки валялись везде, я собирала их и складывала на столе в аккуратные
стопки, время от времени приглядываясь к написанным внутри словам. Каждая из них тем или
иным образом выражала сожаление и соболезнования.
«…вашей потере, ведь так тяжело расставаться с тем, кто значил очень и очень много»
«…он был замечательным человеком, прекрасным отцом и самым лучшим другом»
«…от всех, кто работал с ней и чьих жизней кона коснулась»
«…другом и товарищем, и я буду скучать по тому, как вы вдвоем гуляли каждое утро»
Умершие друзья, мужья, коллеги и даже собаки. Миллион способов сказать «Мне жаль».
После уборки я направилась на кухню, согрела на плите суп и пошла в гостиную, чтобы смотреть
поединок. Сегодня я делала это одна, по привычке – Мира решила принять ванную. Рекс Руньон и
Лола Бейби снова расстались и опять сошлись, так что у Рекса появились новые проблемы. Судья
Свифт Снейк дважды объявлял перерыв на рекламу, когда драка выходила за рамки и противники
начинали нарушать правила. Определенно, это был самый агрессивный выпуск.
Во время второй рекламы, я стала машинально переключать каналы и внезапно увидела маму.
Она была в каком-то выпуске новостей, представляла свой тур и свою программу. Она уже в
Лондоне.
На экране мама выглядела лучше, чем в жизни – кожа сияла, улыбка сверкала, а волосы лежали
безупречно, если не сказать совершенно.
– Итак, Кики, - говорил ведущий, круглолицый англичанин, - как я понял, у вас появилась новая
философия, если можно так выразиться? Не поделитесь с нами?
– Это, действительно, так, Мартин, - весело подтвердила мама, широко улыбнувшись ему. – Я