Луна в тумане: Путеводитель по боевым искусствам для новичков
Шрифт:
Однако, как и во всех боевых искусствах, кажущаяся простота скрывает под собой необходимость многолетнего упорного труда, а даже вполне элементарное движение типа прямого удара или восходящего фронтального блока требует тысячекратных повторений при самом внимательном, критическом и вдумчивом отношении. Только при таком подходе незамысловатые рукоятки дадут своему владельцу стопроцентную возможность побить любого противника — хоть с ножом, хоть с ломом в руках. Остается добавить, что издревле особенным мастерством в изготовлении и применении тонфа на Окинаве славились район Цукэнситахаку и близлежащий островок Хамахига. Это нашло отражение в названии одной из популярных ката — Хамахига-но-тонфа. В настоящее время тонфа-дзю-цу входит как обязательный раздел в программу ряда школ традиционного каратэ.
Нунчаку
Эх, милая моя! И видом ты неказиста, как та самая длиннохвостая сова из Сига, и нравом настоящая деревенщина…
Сказание о Ёсицунэ
Слова, взятые в качестве эпиграфа, в точности характеризуют неказистые и с виду абсолютно безопасные палочки, соединенные веревочкой, ведущие родословную от самого обыкновенного крестьянского цепа для молотьбы.
< image l:href="#"/>В современном мире нунчаку завоевала столь громкую популярность, что трудно отыскать уголок, где всякий мальчишка не знал бы этого простого восточного оружия. Ничто более не может соперничать с нунчаку по известности, основу которой положил, как принято считать, победоносный Брюс Ли, продемонстрировавший с экрана виртуозную работу дотоле неведомым инструментом. Начавшийся вслед за этим повальный бум привел в итоге лишь к тому, что уголовные кодексы большинства стран признали нунчаку холодным оружием со всеми вытекающими карательными последствиями.
В глазах публики нехитрые дубинки предстают сегодня чем-то вроде «абсолютного оружия», хотя в действительности дело обстоит совершенно иначе. Этот факт нашел отражение даже в специальной (для служебного пользования) справочной литературе, где работникам следственных органов и судов рекомендуется в каждом конкретном случае учитывать степень владения предметом, поскольку эффективность и опасность нунчаку находятся от этого в самой прямой зависимости. Человек, впервые взявший в руки финку, может, не напрягаясь, уложить на месте и двоих, и троих, но если он размахнется нунчаку, то наверняка прибьет лишь самого себя. Попав же случайно по противнику, в худшем варианте оставит того с огромной болезненной шишкой на самом красивом месте — неприятной, но безопасной для жизни. Убийство в данной ситуации может носить исключительно непреднамеренный характер. Однако с ростом тренированности эффективность действий с нунчаку растет так стремительно, что очень скоро начинает превосходить любые ножи, ломы, топоры и прочий страшный инвентарь. Умелая работа «палочками на веревочке» производит гипнотическое впечатление, способное отрезвить самого отпетого агрессора, не говоря уж о том, что первый реальный удар вдребезги разбивает кисть вооруженной руки, а второй проламывает кости черепа.
История нунчаку аналогична и параллельна истории тонфа. Первоначально идея соединения двух или более дубинок гибкой связкой зародилась, как и многое другое, в Китае, где нашла воплощение во множестве вариантов так называемого секционного оружия. Начав жизненный путь от крестьянского цепа для обмолота рисовых снопов, оно вскоре превратилось в самостоятельное и обширное семейство в длинном ряду боевых приспособлений. Но китайцы не были бы китайцами, не создай они бесчисленного разнообразия таких предметов, хотя основных разновидностей не так уж много.
Прежде всего секционное оружие можно классифицировать по числу элементов в связке — от двух до двенадцати и более. Однако наращивание количества переводит снасть в иное качество, приближая ее к цепям и лишая существенных преимуществ. Реально заслуживают внимания только двух- и трехзвенные варианты. Длина каждой отдельной дубинки и их взаимные пропорции не играют особой роли и слабо влияют на технику использования в бою.
Здесь можно упомянуть двухзвенный шест лянцзегунь с длиной плеч до одного метра, а также чрезвычайно популярный, эффективный и знакомый нам по многочисленным китайским фильмам трехзвенный саньцзегунь с 60-сантиметровыми секциями. Известными мастерами орудовать им были все те же шаолиньские монахи.
Окинавцы, поставленные в невыносимые условия категорическим запретом на ношение любого режущего оружия, как никто сумели оценить и развить идеи китайцев, воплотив их в незначительно измененном виде в то, что известно сегодня всему человечеству как нунчаку. Китайский прототип отличается чуть более длинной (два-три кулака) связкой между брусками, и именно его мы наблюдаем в руках Брюса Ли. Окинавский стандарт составляет один кулак (около 10 см) при длине брусков до 34 см. Классической «островной» нунчаку, вероятно, следует признать восьмигранные дубинки с небольшим конусным сужением от конца внутрь (см. предыдущее фото), соединенные тонким шелковым (теперь капроновым) шнурком указанной длины. В прежние века окинавское простонародье не знало токарных станков, тем более по металлу, поэтому популярные и весьма удобные в работе современные изделия с вертушками на шарикоподшипниках, да еще с возможностью угловых компенсаций, никак не могут считаться традиционными, равно как и точеные круглые нунчаку с поясками для удобства удержания.
Оружие, оснащенное цепочкой, гораздо тяжелее, так как требует для сохранения баланса нагружать внешние концы брусков заделкой свинца или насадкой массивных стальных (латунных, бронзовых) колец. Зато такая штука позволяет уверенно ловить цепью ножи и другие острые предметы, способные перерезать шнурок, а также формирует существенно более жесткий захват конечностей противника, включая шею — вплоть до перелома. Увы, именно «цепные» экземпляры приводят служителей закона в особенный гнев и навлекают на бедовую голову его неосторожного носителя кары гораздо более тяжкие, чем в случае с якобы безобидными веревочками.
Таким образом, повсюду мы видим и сильные, и слабые стороны. Если же принять во внимание индивидуальность пропорций тела, физического потенциала и личных вкусов, то перед желающим освоить своенравные нунчаку открывается самый широкий выбор.
Техника работы, как и в случае с шестом, также может быть условно поделена на окинавскую и китайскую, характерные особенности которых нам уже известны. Китайский метод — это виртуозная ловкость непрерывных эллипсов, восьмерок, перехватов и переводов оружия с одного уровня на другой, из плоскости в плоскость, а в целом — явное преобладание скоростных круговых ударов в самых немыслимых ракурсах. Движения сливаются в один нескончаемый полет, сопровождаемый шелестом воздуха. В окинавском подходе заметна б`ольшая доля тычков как одним, так и двумя брусками одновременно, часты захваты руки противника в замок, удушения с забросами шнурка вокруг шеи (дзимэ-вадза) и прочие вариации ближнего боя. Чисто внешне окинавская работа выглядит лаконичнее, жестче и основательнее, хотя на деле ни то, ни другое течения не уступают друг другу. В конечном итоге гораздо больше значат личные качества мастера, нежели стилевые нюансы, тем более, что отчетливой границы провести невозможно.
Однако практика показывает, что существует изрядный, но малозаметный для неопытного глаза разрыв между действительным и мнимым мастерством. Очень многие из тех, что приходят сегодня заниматься в группы кобу-до, уже владеют в какой-то степени техникой нунчаку из-за ее популярности и простоты изготовления, а также наличия достаточного числа брошюрок с описанием базовых приемов. И вот, хотя человек способен ловко и замысловато вращать и перехватывать из руки в руку свое оружие, при ближайшем рассмотрении обычно выясняется полнейшее отсутствие четко поставленного удара, а о блокировках и говорить не приходится. То есть — налицо всего-навсего недурно отработанное умение жонглировать предметом. Результатом подобных движений может быть лишь подбитый глаз, ушибленная рука да лиловые шишки на телесах вашего оппонента.