Луна за решеткой

Соболева Лариса Павловна

Евдокия Акимовна была женщиной практичной. Практичность – черта чисто житейская, выпестована мудростью неимущих, к каким причисляла себя она. Да и что у нее есть? Двухкомнатная квартира и четыре сотки в горах, где Евдокия выращивает петрушку? Самое главное ее достижение – место директора ДК. Но это только звучит внушительно, на самом деле она никто, мелкая тля. Если и удавалось ей прикарманить некую сумму по случаю, то копейки. Собственно, сейчас каждый стремится урвать, урывала и она, и совесть ее находилась в блаженном покое. Ей просто негде было развернуться. Ну о каком доходе могла идти речь в ДК – организации, изжившей себя? То банк грозит выкупить здание, то какой-то новый русский мечтает перестроить его под жилой дом, то

администрация потрясает кулаками: выгоним за ненадобностью. И никого не волновало, сколько при этом останется безработных, включая Евдокию. Она часто жалела об ушедшем советском времени, где стабильность работы была гарантирована. Но и новое время открыло глаза на мир. Оказывается, жить так интересно, столько возможностей… и нет денег на эти возможности. Несправедливо. Кто-то вовремя сообразил, теперь богатеет с каждым днем, а она не попала в струю.

Но вот нежданно-негаданно приплыли документики в руки. Поскольку Евдокия умна, ум и подсказал ей воспользоваться ими. Ошибочку допустили господа, нарисовав несоответствующие данные. И раз уж ей попали такие странные сведения, значит, пусть господа платят. Платят за ее молчание. Надо лишь намекнуть господам, какую информацию Евдокия Акимовна может выложить милиции, а там… сами догадаются, сколько стоит ее молчание. И все-таки она не решалась позвонить, что-то внутри тормозило. Возможно, она интуитивно чувствовала, что сведений у нее слишком мало, чтобы запросить конкретную сумму. Впрочем, и страх останавливал. Раз уж эти господа так смело используют людские слабости, наживаясь на них, значит, они на все способны. Евдокия поражалась человеческой изворотливости. Увозят девчонок, а потом ни слуху о них, ни духу. Куда увозят? Евдокия Акимовна знала куда, ведь телевизор смотрит и газеты читает. Ну почему некоторые так ловко умеют использовать других людей? Вот ей это редко удавалось, разве что у себя в ДК, но по мелочам: платье сошьют бесплатно, уберут квартиру бесплатно, ремонт… ерунда.

Таким образом размышляя, она шла домой из ДК в тот вечер, когда Руслан и Кларисса пили чай. И вдруг замедлила шаг, присматриваясь к молодым людям, идущим навстречу. Анжелика поздоровался и продолжил путь, а она некоторое время стояла, включив в голове счетчик. Потом окликнула Анжелику, тот нехотя, скорчив недовольную мину, приблизился с немым вопросом в глазах. Он успел загореть на солнце, одет был в шорты и футболку, за плечами нес рюкзак.

– Тебя отпустили? – произнесла она с подозрением, словно видела перед собой двойника.

– Ну да, – сказал Анжелика. – Ошибка произошла, теперь все выяснилось.

– И что же выяснилось?

– А я не виноват, мне подсунули.

– И кто же тебе подсунул? Ты не вороти нос, – строго сказала Евдокия Акимовна, так как Анжелика, разговаривая с ней, смотрел в сторону. – Ты подвел Донника.

– Да знаю! – захныкал он. – Думаете, мне хорошо там было? Ну, подвел! Думаете, мне не обидно? Налетели на нас с Леркой легавые, заставили сумки показать, а оттуда выпал пакет с порошком. Я ни при чем! Зато ни вы, ни Донник пальцем не пошевелили, чтобы меня – жертву подлога – отпустили. Только Кларисса беспокоилась, она и выручила, а вы все поверили.

– Так тебя вытащила из тюрьмы…

– Да! Кларисса! И я ей благодарен. Она хороший человек. Извините, Евдокия Акимовна, мне некогда.

Анжелика побежал на тонких ножках догонять приятелей, а она глубоко задумалась, не двигаясь с места. Что же получается в результате? Едва Анжелика и Лера загудели с наркотой, в ДК примчалась Кларисса. Сразу же предложила своих танцоров – юношу и девушку. И как раз юноша и девушка выбыли из шоу. Потом Евдокия встретила в порту кого? Клариссу и мента Руслана, они провожали новеньких танцоров. Вспомнила Евдокия, что с Русланом приходил молоденький лейтенант, который очень похож на Всеволода. Не похож, а он и есть. Значит, Кларисса с ними заодно! Ну кто способен вытащить из тюрьмы мальчишку, загудевшего с наркотиками? Евдокия даже связываться с этим делом не стала, хотя связи имеет. Все состряпано! Ловко состряпано.

Евдокия Акимовна

поменяла курс, понеслась на переговорный пункт. Она кое-что в этой жизни смыслит. Теперь удостоверилась, что поехал Всеволод не случайно, и никакой он не танцор, а самый настоящий легавый. Вопрос: зачем он поехал и кто на самом деле девушка Диана? Раз просили показать тот договор, то ищет Всеволод конкретных людей. Кого? Пропавших? Или тех, кто повез девчонок в Турцию? Да плевать! Плевать в смысле – зачем легавые поперлись аж в Турцию. Это их дело. У Евдокии теперь были козыри, способные немножко улучшить ее материальное положение. И додумалась она, что со своего домашнего или рабочего телефона звонить опасно. У нас только говорят, что КГБ не существует, а оно есть – была уверена Евдокия Акимовна. КГБ было, есть и будет, все слушает, в газетах прямо так и пишут.

На переговорном пункте она отдышалась, ибо неслась со всех ног, а дорога была длинная. На такси не стала тратиться, в конце концов, она не рисует деньги, нечего ими сорить. Заплатив за десять минут разговора, Евдокия вошла в кабинку и стала лихорадочно накручивать диск. А на другом конце провода не отвечали. Евдокия Акимовна вышла из кабинки, посидела с полчаса на банкетке, обдумывая фразы, чтобы не навредить себе. Волновалась, ей впервые придется шантажировать. Но это же ее шанс, да и немного она запросит. Ой, да сейчас все только и делают, что шантажируют друг дружку, раньше-то и слова такого не знали. Через полчаса, войдя в кабинку и поставив сумку в ногах, снова принялась накручивать диск. Аж палец занемел, а на другом конце не отвечали. Выругавшись, она решила во что бы то ни стало дозвониться сегодня, поэтому села на прежнее место в холле переговорного пункта. Вдруг вспомнила, что есть еще один телефон, достала записную книжку, листала и перечитывала телефонные номера. Один нашла без координат. Этот. В кабинке, наскоро набрав номер, бормотала, слушая длинные гудки и разминая палец:

– Везде уже кнопки на телефонных аппаратах, а у нас допотопные диски. Сплошная отсталость. Алло! Это опять я, Евдокия, – заворковала голубкой. – Знаешь, я тут выяснила кое-что. Всеволод мент – это уже без сомнения. Борькиных танцоров выбили из шоу специально, я только что узнала об этом. Им подсунули наркотики… Ой, да сначала до конца выслушай. Посадили пацана, а у девчонки взяли подписку о невыезде. А потом, когда Донник уехал, выпустили. Улавливаешь? Если б залетели с настоящими наркотиками, кто бы их отпустил? Понятно? Как только выбили двоих из шоу, сразу двоих и подсунули Борьке. Улавливаешь?.. Я уже говорила? Так я же уточнила, для тебя старалась…

На другом конце провода ни звука. Не последовало прощальных слов, коротких гудков. Евдокия вытерла вспотевшее лицо и приступила к главному:

– А я тут тоже решила взглянуть на договор. Кстати, я и самый первый договорчик из архива вынула. Зачем же вы меня обманули?.. Ну, солнце мое, о себе вы совсем не то написали… Да, собственно, никакой разницы… Нет, я понимаю: декларация о налогах, проценты. Только я должна отдать договор менту, он же просил… Не стоит? Ну, это в моей власти: отдавать или не отдавать. Можно и новый договорчик составить. Задним числом. Это только для избранных так делается. Но ты же понимаешь, что все услуги чего-то стоят… Да не бойся, много не запрошу… А ты какой суммой располагаешь?..

Сумма была названа такая, от которой Евдокию Акимовну смяло, – тысяча баксов. Вот так благодарность! Сами хапают при помощи обмана офигенные бабки, а когда шкура вот-вот загорится – платить не хотят, мол, Дуське и тысячи за глаза хватит. Евдокия Акимовна волевым усилием уняла дрожь в челюсти (у нее всегда в экстремальных условиях начинала трястись челюсть) и выдавила:

– Послушай, солнце мое. Это тебе надо. А если не надо – мое дело маленькое, завтра отдам ментам, и все… Да, не получу с них ничего, но имя мое останется честным. Ты же не хочешь, чтоб я отдала? Давай так, десять штук – это небольшая для тебя сумма – и рву договор на клочки при тебе же… А ты подумай. Только не звони мне ни на работу, ни домой. Я завтра тебе позвоню сама. В это же время.