Лунная дорожка
Шрифт:
Не исключено, что она сделала неправильные выводы по поводу возвращенных ее отцу денег. Кто сказал, что Крис вернул их из-за того, что испытывает к ней какие-то чувства? Может быть, Маккейн попросту подвел черту под одним из эпизодов в своей жизни, о котором больше не хотел вспоминать.
Для нее было бы разумнее последовать его примеру. Мэри взяла со столика помаду, но рука бессильно опустилась, и она закрыла глаза. Если бы только это было так легко, подумала она. Но ведь нет же! Образ Криса преследует ее ежедневно, а ночью она, охваченная желанием, беспокойно ворочается в постели.
Пьер! Вспомнив о нем, Мэри невольно улыбнулась. Ведь они с Крисом вместе работали, да и, кроме всего прочего, были настоящими друзьями. Он наверняка должен знать, где сейчас Маккейн. А если он не сможет сказать, то тогда… тогда она будет знать наверняка, что Крис не хочет, чтобы его нашли. И ей придется прекратить поиски, чего бы ей это ни стоило.
Мэри взглянула на часы. С учетом разницы во времени звонить уже поздно. Ей нужно подготовиться к выступлению и профессионально выполнить свою работу. А завтра… завтра наступит другой день, который принесет ей что-то новое. Она надеялась, что это будет радость.
Мэри подняла голову и вытерла влажные глаза. Она добьется своего. Еще не все потеряно.
…Званый вечер проводился в двухэтажном особняке, расположенном в престижном тихом районе на окраине города. У дверей их с Митчеллом встретила радушная хозяйка, оказавшаяся высокой и симпатичной девушкой с приятной улыбкой.
— Привет, — сказала она. — Значит, вы и есть тот самый Митчелл? — Она бросила на Мэри дружелюбный взгляд. — А вы, должно быть, Мэри! Рада познакомиться. Оставьте, пожалуйста, свои плащи внизу, в холле. Я покажу вам место вашего выступления.
По широкой мраморной лестнице их провели в просторную гостиную, занимавшую едва ли не весь второй этаж. С одной стороны на высоких стойках стояли подносы, на которых были разложены разнообразные угощения и множество бутылок самого разного вина. С другой стороны были расставлены столики для гостей с приборами и хрустальными бокалами. Набрав закусок и налив вина, любой из гостей мог сесть за столик и наслаждаться беседой или слушать музыку. В их с Митчеллом исполнении. Рояль стоял в дальнем конце гостиной.
Присев к роялю, Митчелл что-то тихо наиграл и с довольным видом повернулся к Мэри, а Лидия, извинившись, ушла собирать гостей, которые, разбившись на мелкие группы, бродили по всему дому.
— Итак, программа выступления согласована, — сказал Митчелл. — Материал ты знаешь превосходно. Пока будут подавать пищу, я поиграю что-нибудь неторопливое и спокойное, а потом очередь за тобой. — Он окинул ее беглым взглядом. — Сегодня ты выглядишь как-то иначе — вся светишься.
— Это платье такое, — смущенно ответила Мэри.
— Да нет, не только, — возразил Митчелл. — Хорошо, если ты вложишь в свое пение немного души. Не сдерживай себя, Мэри. Покажи все, на что ты способна.
— А разве я не показываю?
— Иногда мне кажется, — пожал плечами Митчелл, — что твое сердце где-то очень далеко.
— Ну ладно, — согласилась она. — Сегодня они получат меня всю, без остатка. Постараюсь, чтобы мой голос заглушил всеобщее чавканье, — добавила она.
Ей не пришлось перекрикивать стук бокалов и звон столовых приборов. Как только зазвучали первые строки «Зеленых холмов», в гостиной все разом стихло. А когда Мэри закончила песню, ее наградили громом аплодисментов.
Недалеко от входа она заметила Лидию Уорли, которая улыбнулась ей и подняла большой палец вверх.
— Обычно мы выполняем заявки публики, — объявил Митчелл. — Сейчас нас попросили исполнить одну очень хорошую песню, поэтому прошу внимания. Итак, Мэри…
Разве он не собирается объявить название песни? Она смущенно улыбнулась и напряглась в ожидании. Может быть, она сама должна догадаться?
Услышав первые аккорды «Только ты», она почувствовала, как ее сердце бешено заколотилось.
О нет! Только не эта песня! Неужели?! Она обожала эту песню, проникновенную и лиричную исповедь любви, но не могла поверить в такие совпадения.
Она начала петь, и ее голос зазвучал страстно и сильно. Пение увлекло Мэри, грустные слова и мотив перемешались с ее собственной печалью, а во время исполнения последнего куплета к глазам даже подступили слезы.
И вдруг, уже почти закончив, она заметила того, кого так долго искала. Крис Маккейн стоял позади группы гостей, у входа в гостиную, прислонившись к косяку двери. На нем был строгий черный костюм. Его лицо она сразу выхватила из толпы. Все случилось как тогда, в первый раз.
Ей показалось, что кроме него в гостиной никого нет. Комната опустела, и Мэри пела для него одного, а их взгляды, встретившись, уже не отпускали друг друга до самого окончания мелодии. Когда рояль затих, в гостиной наступила почти гробовая тишина, через несколько секунд взорвавшаяся громом аплодисментов и криками «браво!».
Мэри поклонилась, а выпрямившись, инстинктивно принялась искать взглядом Криса. Ей хотелось увидеть, аплодирует ли он вместе со всеми. И посмотреть на его улыбку.
Но он отвернулся и, перекинувшись парой слов с Лидией, направился к выходу. О Боже, он уходит! Мэри едва не упала в обморок. Она почему-то явственно ощутила, что если не остановит его, то потеряет навсегда.
— Прости, — растерянно проговорила Мэри, повернувшись к Митчеллу. — Мне нужно уйти ненадолго… Пожалуйста, выручи меня и поиграй что-нибудь, чтобы не испортить картину. — И бросилась к выходу.