Лунная походка Незнайки
Шрифт:
В целом, прощальная вечеринка удалась на славу. Под конец, как водится, образовалась драка, в ходе которой огромный борец Фигачиев превратился в невидимку. В каком бы состоянии неистовости не находился тот или иной коротышка, дистанцию в три метра от Фигачиева каждый выдерживал четко. По результатам противоборства, преимущество старой школы оказалось очевидным. Марсюк поставил Небоське под глазом фингал, психанувший Пилюлькин сломал ногу Винтику, архитектор Утюжкин нокаутировал Молчуна. По завершении сражения все, естественно, помирились и снова выпили. Лунанавты в развлечении не
– ...и, как говорится, в добрый нас путь!
– закончил, наконец, свое зажигательное выступление Знайка под бешеные аплодисменты публики. Заиграла бравурная мелодия, лунанавты выстроились в шеренгу и зашагали нестройным строевым шагом к ракете. Последняя стояла на огражденной площадке в ста метрах от сцены. Многие провожающие плакали, так как уже похмелились с утра и стали чувствительными. По очереди пожав руку Марсюку и инструкторам, стоявшим у входа на площадку, герои зашли в ракету. Каждый зафиксировал себя для взлета. Командир Знайка тоже перекрестился ремнями, зажмурил глаза, крикнул "За родину!" и ткнул большую красную кнопку. Все вокруг загудело, члены экипажа почувствовали свинцовую тяжесть в телах, но уже через несколько минут это неприятное ощущение сменилось расслабленностью и эйфорией. Они полетели!
В пути
– Ракета вон - земле полегче, - прокомментировал Гунька удачный старт. Бравые путешественники уже покинули свои взлетные места и начали осваиваться в каютах. Незнайка с Гунькой и Кулером заселились в одну комнату, Знайка с Белопчелкиным - во вторую. Также на корабле была общая гостиная, капитанская рубка и кухня с клозетом. Никакой невесомости не наблюдалось, но Знайка объяснил, что так и должно быть. Лететь предполагалось три дня плюс-минус неделя.
– Да ладно, - махнул рукой Незнайка.
– Какая там от наших общих с ракетой пятидесяти килограмм земле тяжесть. Придумаешь тоже.
– Не скажи. Скорость вращения планеты и ее амортизация зависят от каждого коротышки. Скажем, бежишь ты в магазин - она начинает крутиться быстрее. Когда проходит массовый марафон - нашему шарику придается еще большее ускорение. Я уже молчу об автомобилях и прочей тяжелой технике. А когда планета вертится быстрее, чем планировали законы природы, то и изнашивается скорее. Также боюсь, как бы наше отсутствие не стало для нее слишком большим ударом. Без выделяемого нашей славной пятеркой углекислого газа и удобрений может серьезно нарушиться природный баланс. Не дай бог, вернемся уже в совсем другую среду.
– Иди ты, - сказал Незнайка и снова махнул рукой.
– Триллион лет по Земле кто только не бегал и ничего. Динозавры вон какие лбы были и то особо не натоптали. А что от нашей мелкой походки может произойти? Ничего. Тебе лишь бы туману нагнать!
– Эта лунная походка, как ты эффектно выразился, нас рассудит, Незнайка. Ты еще слишком юн и идеалистичен. Ну что, все разложились? Пошли в общую каюту, сейчас Знайка будет собрание проводить.
Турнир пяти коней
– Поздравляю вас, други, с удачным стартом!
– торжественно начал Знайка, уже успевший нацепить любимый зеленый халат.
– Полет проходит нормально, курс задан, при аварийной ситуации сработает звуковая и световая сигнализация, которую услышат все. В таком случае нам, скорее всего, кирдык. Все вы об этом прекрасно знаете и без меня. Мы сами согласились в этом участвовать. Будем надеяться, что форс-мажоров не возникнет. Времени свободного у нас навалом, тратить его нужно культурно, поэтому мы тут с коллегой Белопчелкиным посовещались и решили устроить шахматный турнир.
– Ура!
– крикнул Гунька, который являлся ни много ни мало чемпионом мира по переписке. В свое время он выиграл таинственный турнир лучших мастеров, настолько секретный, что о нем нигде не упоминалось. Всю полученную корреспонденцию требовалось сжигать сразу же после ознакомления с полученным ходом. Выигранным в результате четырехлетнего сражения призом можно было насладиться только пять минут, после чего он тоже отправился в печку. Обо всем этом Гунька по секрету рассказал присутствующим, предварительно взяв с каждого подписку о неразглашении.
Незнайка тоже отнесся к сообщению положительно. Несмотря на внешнюю глуповатость, в шахматы он играл достаточно прилично, особенно когда на кону были серьезные ставки. Что касается Кулера, то ни у кого даже не возникло сомнения в его квалификации. Всем казалось, что не существует вещей, которые Кулер не умел бы делать. Заручившись общим согласием, Знайка предложил обсудить формат турнира. Первым слово взял Гунька.
– Так как в нашем турнире участвуют пять человек, предлагаю играть по швейцарской системе. То есть с часами и обязательной записью ходов на четырех языках - немецком, французском, итальянском и ретороманском. Победитель получает приз - сыр, шоколад, фондю и ножик.
– Не паясничай, Гунька - вмешался в разговор Кулер.
– Даже в таком простом деле смуту наводишь. Насчет часов я согласен - не люблю, когда очкастые интеллигенты по часу над ходом думают. Ты его за рукав тронешь, думаешь, спит, а он в истерику. Комбинацию ему, видите ли, сорвали - теперь заново час думать надо. Пятнадцать-двадцать минут на партию и баста. Победить должен интеллект, а не выносливость. Каждый с каждым. Всего получается пять туров - в каждом туре один отдыхает.
– Насчет очкастых интеллегентов это вы, товарищ Кулер, конечно, на меня намекали, - сказал Белопчелкин. Было видно, что его сильно задели эти слова.
– Хорошо. Лично меня такой формат вполне устраивает. Что же, давайте в ускоренном режиме выясним, кто есть кто на 64 клетках - кто много разглагольствующая пешка, сбиваемая на проходе, а кто мощный фианкетированный слон.
– Не обижайтесь Белопчелкин, Кулер не вас имел в виду, - примирительно выступил Гунька.
– Очкастый интеллигент - это тот, кто за сутки непрерывной игры в очко ни разу не матюгнулся. Ваши стекла для глаз здесь не причем. В целом, предложение Кулера мне кажется оптимальным. Кто "за"? Единогласно. Теперь, хотелось бы обсудить вопрос допинга. Все мы хотим, чтобы соревнующиеся были в равных условиях?