Лунная тень 1. Тосканские холмы
Шрифт:
– Оставь еду здесь, Олла. Я допишу письмо и поужинаю.
– Вернусь для того, чтобы забрать посуду, ваша светлость.
Она уже направилась к двери, но Дариан окликнул ее.
– Олла, где принц Тор?
– Играет на лире во дворе, ваша светлость. Хотите, чтобы я его позвала?
– Нет. Ты свободна.
***
Впервые отец заговорил с ним об этом уже после того, как брат Алафин отметил пятнадцатые именины.
– Ты не слишком-то интересуешься делами королевства. Тебе следовало бы почаще бывать на советах.
– Мне
– Ты чересчур много путешествуешь, Дариан. Не понимаю, что ты ищешь в дальних странах.
– Я изучаю мир.
Его величество пожал плечами с таким видом, будто услышал слова на чужом языке.
– Зачем он тебе?
– Я знакомлюсь с теми, кто не похож на меня. В мире много интересного.
– И чем это знание поможет тебе, когда ты сядешь на трон?
– Я буду делать меньше ошибок, у меня есть возможность постичь мудрость других правителей.
Отец закатил глаза и поднял руку, подзывая чашницу.
– Король не делает ошибок, Дариан. На то он и король.
Принцу хотелось ответить, но он не посмел.
– Путешествия не доведут тебя до добра, – продолжил король. – Разве наши земли не прекрасны? Каждое утро ты видишь в окно лазурную воду и белый песок. Спишь на мягкой постели. Пьешь дорогое вино. Гуляешь по цветущим садам.
– Это не жизнь, отец, – сказал Дариан тихо.
– А что же, по-твоему, жизнь? Грязные лохмотья, в которые одеваются бедняки?
– Мы придумали для себя свой мир, но нельзя делать вид, что вокруг ничего нет. Многие эльфы, живущие в этой деревне, не выходили за ее ворота. Они думают, что за морем находится конец света, а солнце и луна сменяют друг друга потому, что так им велят боги.
Отец взял наполненный вином кубок и откинулся на спинку своего кресла.
– Какое тебе дело до того, почему солнце и луна сменяют друг друга, Дариан? Когда ты получишь корону, ты сам станешь богом. Ты будешь делать и говорить то, что захочешь. Но, – поднял палец король, – пока что этот день не настал. Ты мой наследник, и я хочу, чтобы ты вел себя подобающе.
Возразить Дариан не посмел. Пока что не посмел. Все возмущение выливалось на голову Алафина, который, в свою очередь, всеми силами старался сбежать от чрезмерной опеки матери и использовал любую возможность для того, чтобы избежать общества родителей. Братья подолгу гуляли возле моря, наблюдая за тем, как волны смывают следы их босых ног. И однажды Дариан решился произнести это вслух.
– Я не хочу быть королем.
Алафин замер и, как показалось принцу, даже перестал дышать.
– Боги лишили тебя разума! – наконец выпалил он. – Но почему?!
– Если в твоей деревне каждому пятому эльфу нечего есть, какая разница, кто носит корону? Зачем им король, если они не знают, доживут ли до конца зимы? Я так много думаю об этом. С каждым днем все больше. Смогу ли я дать им хотя бы что-нибудь?
– Но… начал брат.
Дариан поднял руки ладонями вверх, останавливая его.
– Если бы ты мог путешествовать со мной, я бы показал тебе мир. Показал бы правителей, народы которых живут в мире и благоденствии. Показал бы вождей, которые едят за одним столом с простыми людьми. И тогда бы ты понял.
– Понял что? – в отчаянии тряхнул головой Алафин.
– Что во всех этих дворцах и садах, которые строит отец, нет смысла, если хотя бы один эльф в этой деревне голодает! Если король – бог, то почему он заставляет кого-то страдать?!
Брат отвел глаза.
– Это я понимаю и без путешествий.
– Я не хочу быть королем, и это мой выбор. Им станешь ты.
– Ерунда, – отрубил Алафин. – Отец придет в ярость. Он не позволит.
– Ты когда-нибудь слышал о принцах, которых усадили на трон силой?
Отец не разозлился. Он лишь сделал слабый жест, который мог означать все, что угодно – от «я хочу еще вина» до «ну и жаркий выдался день».
– Хорошо, – сказал он. – Так тому и быть.
Услышав это, Дариан понял, что ожидал другого. Ему хотелось, чтобы отец отговаривал его. Напоминал, что он – первенец королевской четы, а, значит, должен носить корону.
– Надеюсь, вы довольны, ваше величество, – даже не пытаясь скрыть раздражение, произнес принц.
– Боги наказали меня тобой за то, что я полюбил чужеземку и взял ее в жены. Доволен я или нет, это моя судьба.
– Хорошо, что ты не обвиняешь меня в ее смерти, – вырвалось у Дариана.
Отец отвернулся к окну.
– Ты достаточно умен для того, чтобы понимать свою вину без слов.
Последняя фраза еще долго звучала в ушах принца. И по сей день он вспоминал тот разговор, хотя сменилась не одна весна. С тех пор они с отцом не сказали друг другу не слова, даже в тот день, когда бывший король, одетый в дорожный плащ, вышел из ворот деревни и направился в известном только ему направлении. Ушел искать, как говорили темные существа, подразумевая смерть. Где он ее нашел? Уснул у костра? Напоролся на разбойников или на Незнакомцев?
Алафин правил достойно, как и подобает истинному королю. Теперь к нему обращались «ваше величество», а к Дариану, надевшему мантию советника – «ваша светлость». Алафин обзавелся супругой, Дариан взял в жены Амабеллу, одну из сестер, веселую девушку с высоким чистым голосом и чудесным смехом, которую полюбил задолго до того, как они обменялись клятвами и обручальными кольцами. Его дочери росли вместе с принцессой Тирой и принцем Тором, первенцами брата, рожденными от одного лика луны.
Дариан сделал для Тиры лук, рискуя навлечь на себя гнев Алафина. Девочка Тира приходила к нему, когда разбивала коленки, хотя чаще всего от нее доставалось другим. Девушка Тира приходила к нему для того, чтобы посекретничать об эльфе, который написал для нее любовную балладу. Она была дикой, совсем не похожей на мать. Она всегда хотела видеть и знать больше, чем другие. Возможно, это и роднило ее с Дарианом.