Лунная ведьма
Шрифт:
— Ты ошибаешься, — рявкнул он, — я ничего подобного не делал.
Лиана продолжала расстёгивать пуговицы.
— Ты сидел в темноте и почти признавался, что беспокоишься обо мне и о нашем ребёнке.
— Тебе приснилось.
— Ничего подобного.
На сей раз он не возразил.
Она сбросила платье на пол и осталась полностью обнажённой. Выпуклость живота ничто не скрывало, но Лиана не стыдилась изменений своего тела. Они были вызваны чудом, магией. И её не смущали физические проявления того волшебства. Она села рядом с Себастьеном и начала снимать
— Ты больше не наложница, Лиана.
— Нет, но я всё ещё женщина.
— Я же сказал, что...
— Ты меня не хочешь. Моя беременность внушает тебе отвращение. У тебя есть сотни женщин, готовых занять моё место в твоей кровати, и ты предпочтёшь любую из них, но не меня.
— Да.
Она сунула руку под одежду и убедилась в наличии у него эрекции.
— Лгун.
Он умел перехватывать и удерживать взгляд, чем сейчас и воспользовался, стараясь смутить жену, а заодно выпроводить из своей комнаты и жизни. Этот взгляд обращал в бегство многих мужчин, но Лиана не сдалась. Она погладила его. Слова и глаза Себастьена могли лгать, но тело нет.
— Я не уйду.
— Это ненадлежащее поведение для моей императрицы и матери моего...
Лиана толкнула Себастьена обратно на кровать прежде, чем он успел вынести приговор. Потом быстро забралась на него верхом и обхватила ногами, чтобы удержать на месте. Он мог сбросить её и выставить вон, но не шелохнулся.
— Если ты ожидаешь, что я стану вести себя как одна из моих предшественниц с пятого уровня, предлагаю подумать ещё раз. Пусть они назывались императрицами и послушно ложились под тебя, чтобы зачать ребёнка, но не были истинными жёнами.
— А ты? — холодно спросил он.
— Да, милорд.
— А если я не хочу истинную жену? — Себастьен не стал бы её отталкивать из страха причинить вред ребёнку, но не испытывал никаких затруднений с попытками отпугнуть резкими словами.
— Откуда тебе знать, чего ты хочешь, если даже не попробовал?
Он хотел её. Всегда. Она принадлежала этому человеку больше половины своей жизни. Как рабыня, любовница, солдат. Жена. Лиана продолжала раздевать лежащего под ней Себастьена, непреклонного и несговорчивого. Закончив с пуговицами, распахнула полы халата.
В последние недели лучи солнца время от времени касались его лица, но не тела. Оно осталось бледным и твёрдым. Лиана провела руками по его мускулам, радуясь возможности снова прикоснуться к Себастьену сильнее, чем предполагала. По-своему, он был очень красив.
— Надо бы нам заняться любовью на балконе при свете дня, — сказала она, царапая ногтями его кожу. — Хочу посмотреть, как твоё тело позолотит солнце.
Она не собиралась запрыгивать на Себастьена, как та неумеха, которую недавно здесь застала. Лиана ласкала и дразнила, наклонилась, чтобы поцеловать мужа в плечо, и замерла в таком положении. Их животы касались друг друга, её мягкие груди прижались к твёрдым мужским мускулам. Она вздохнула и закрыла глаза, упиваясь знакомым ароматом кожи Себастьена и одновременно возбуждая его языком и пальцами.
Он зарылся рукой в её волосы. Нежнее, чем она ожидала. И вопреки попыткам оттолкнуть словами, притянул её к себе.
На мгновение прильнув к нему, чтобы насладиться прикосновением их обнажённых тел, она медленно приподнялась.
— Если я когда-нибудь застану в твоей кровати другую женщину, то убью её.
Он слегка приподнял брови.
— Я не шучу, Себастьен. Нравится тебе или нет, ты мой муж, и это место моё.
— Лиана...
Она потёрлась влажными складками о его плоть, но не вобрала в себя. В глазах Себастьена полыхнул хорошо знакомый огонь желания.
— Я не прошу тебя относиться ко мне, как к императрице, любить или вести себя, как нормальный муж. Мы с тобой даже не знаем, что такое быть нормальными.
— Полагаю, нет.
— Я прошу тебя удовлетворять мои физические потребности и позволить удовлетворять твои. И прошу хранить мне верность, — она наклонилась, поцеловала его в губы и стиснула в руках волосы. — Прошу стать наконец моим мужем и заставить меня кричать.
Она пристроила вершину его восставшей плоти к своему центру, но прежде, чем успела поддаться вниз и принять в себя, Себастьен перекатил её на спину. Он остался рядом, прикасался к ней, но не вошёл. Вместо этого просунул руку между их телами и положил ей на живот.
— Жрецы уже боятся твоего влияния, — прошептал он. — Нельзя, чтобы они узнали.
— Узнали что? — Что он её любит? Что их брак настоящий?
— Нельзя, чтобы они узнали, — ещё тише повторил он.
— Они ничего не узнают, — сказала она, — кроме того, что я прихожу к тебе ради того же удовольствия, которое мы разделяли в течение многих лет. Если между нами что-то изменится, они не догадаются.
Муж не признался ей в любви и даже в беспокойстве о ней. Но он беспокоился. Иначе зачем ещё стал бы скрывать от жрецов свои чувства?
Себастьен погладил живот жены.
— Я действительно нуждаюсь в тебе, хочу тебя сильнее, чем смею признаться. Но боюсь причинить боль ребёнку. Он... для меня очень важен.
Она увидела в его глазах новое чувство, смешавшееся со страстью. Страх.
— Для меня он тоже очень важен, — Лиана широко усмехнулась. — И, милорд, ты льстишь себе и всем остальным мужчинам.
Впервые за долгое, очень долгое время он вернул ей улыбку.
— Ты уверена?
— Ну конечно. Я ни за что на свете не рискнула бы этим ребенком...
Она не успела закончить свои заверения. Себастьен заполнил ноющую пустоту её тела, и слова были позабыты.
Глава 11
С тех пор, как Рин предостерёг её о злобных карадонцах, Жульетт прижималась к нему во сне так крепко, насколько только могла, что часто приводило к восхитительно ярким и интересным пробуждениям. Это был прекрасный способ начать день — придающий сил, пылкий и радостный. До приезда сюда, она не понимала как мало в её жизни выпадало по-настоящему счастливых моментов.