Лунная ведьма
Шрифт:
— У Софи с Кейном было всё хорошо, когда они отсюда уезжали?
— Оба казались безумно влюблёнными и ожидали второго ребёнка, — ответила императрица с минимумом эмоций. — Да, я бы сказала, у них всё хорошо.
На Айседору нахлынуло головокружительно облегчение.
— Я счастлива это слышать. И хотя поначалу не одобрила их союз, теперь рада, что у Софи есть Кейн.
— Я тоже, — почти нехотя призналась Лиана и слегка скривилась. — Что мне с тобой делать? Я сказала Себастьену, что хочу собственную ведьму, но это отвлечёт его лишь на несколько дней, не больше. Мари хорошая, послушная горничная, и я не
Лиана встала и направилась к Айседоре. Императрица была храброй, слишком уверенной в себе или глупой?
Уж точно не глупой, в этом Айседора не сомневалась.
Подойдя совсем близко, Лиана тихо сказала:
— У меня есть несколько друзей во дворце. Я доверяю горстке близких людей, но даже в них... — она пожала плечами, — не могу быть полностью уверена. — Лиана встретила и удержала взгляд Айседоры. — В тебе я тоже не могу быть уверена полностью, но нас связывают узы, о которых никто больше не знает. Кейн и Софи. Мой брат, твоя сестра. И я чувствую, что у нас с тобой много общего. Мы отличаемся от других женщин. Как видишь, у меня нет иного выбора, кроме как в некоторой мере довериться тебе.
Айседора кивнула.
— Тебе нужно остаться здесь. Возможно, Борс отыщет Жульетт и привезёт к Себастьену, и тогда лучше бы ты не только оказалась поблизости, но ещё и успела укрепить своё положение во дворце. Понимаешь?
— У Жульетт появится больше шансов выжить, если я останусь здесь и смогу ей помочь, — ответила Айседора.
— Именно, — с тихим вздохом подтвердила Лиана. — У меня есть и эгоистичные причины желать твоего присутствия. Через несколько месяцев мне предстоит родить следующего императора Каламбьяна, и я хочу, чтобы рядом находилась сильная женщина, которой я могу доверять, компаньонка, которая поможет мне в родах и убережёт ребёнка от жрецов. Помоги мне, Айседора. Прими у меня роды и охраняй нас с ребенком, а я помогу тебе сбежать, как только представится возможность.
Трёхэтажный, огромный в длину и ширину дворец Энвина был построен из тех же красивых камней, которые Жульетт замечала по всему городу. Даже если бы открытую галерею не украшали выстроившиеся в ряд колонны и золотисто-голубые шёлковые флаги и повсюду не стояли вооружённые, одетые в униформу стражи, это всё равно было бы самое величественное место из всех, когда-либо ею виденных. Дворец королевы Энвина источал неоспоримое царское величие и в то же время выглядел примитивным, как будто насчитывал уже тысячи лет и являлся частью горы.
Одетые в голубую униформу часовые держали в мускулистых руках острые копья, у всех солдат были длинные волосы, заплетённые в толстые, спускавшиеся по рельефным спинам косы. Ей снова и снова приходилось напоминать себе, что эти мужчины, подобно Рину, изменяются в полнолуние.
Весть о прибытии новой королевы летела вперёд них, и по всей дороге ко дворцу энвинцы бросали свои дела, чтобы выразить почтение. Через некоторое время Жульетт перестала просить людей подняться, решив, что скоро они узнают о её нежелании становиться их правительницей и перестанут кланяться.
Ступив во дворец, Жульетт почувствовала сопротивление Рина. Она раздумывала не выпустить ли на волю их связь и не поискать ли в ней утешение, но побоялась, что не сумеет справиться с ощущениями, которые несомненно нахлынут на неё в этом месте, усиливавшем магические способности до небывалых высот.
Вдоль длинного коридора, столь же широкого, как гостиная в домике Файн, выстроились стражи. На стенах повсюду висели прекрасные, красочные гобелены. Неприкрытый коврами прохладный каменный пол сиял собственной грубой красотой. Пока она шла, стражи склоняли головы и в приветствии вытягивали вбок руку с копьём. Все мужчины выглядели юно, многие были моложе Рина, возможно, на несколько лет.
Жульетт словно тянуло к центру дворца, безошибочно влекло к судьбе, которая, как сказал Рин, всегда её ожидала. Он считал это зовом священного камня, но она сомневалась, что тот действительно обладал над ней какой-либо властью. Да, она искренне верила в магию. Но священный камень? Магия жила в душах и сердцах, а не пряталась в неживых предметах.
Они добрались до массивных, двустворчатых дверей, надёжно охраняемых вооружёнными стражами. Воины склонили головы и открыли двери.
Декоративный потолок поддерживали хаотично рассеянные колонны различной ширины, формы и камня, добавляя элегантности настолько большой комнате, что её можно было смело назвать колоссальной. Жульетт в изумлении подняла голову, разглядывая немыслимо высокие своды.
Тут было много удивительного. Шёлковые шторы, гобелены, искусно обработанные стулья, сундуки и столы. Утончённые и грубые вещи смешались меж собой, единым целым характеризуя... ну, в общем, Энвин. Рин был таким же. Простым и аристократичным, диким и цивилизованным.
Она с лёгкостью представляла, как время от времени эту необъятную комнату заполняли гуляки, друзья или родственники. Если возникала необходимость, тут собирались сильнейшие из энвинцев. Несмотря на древний внешний вид дворца, он оказался далёк от той примитивной пещеры, которую она ожидала увидеть, когда узнала, что Рин везёт её к себе домой.
В дальнем конце зала возвышался трон. Он представлял собой впечатляющий и в то же время одинокий символ власти с широкими подлокотниками, деревянным уступом для ног и высокой спинкой, украшенными резными узорами. Сиденье смягчала золотая подушка. В настоящий момент трон пустовал, но всё равно охранялся с обеих сторон вооружёнными стражами.
Пока Жульетт с Рином приближались к трону, из боковых дверей вышла старуха с белыми как снег волосами. Несмотря на небольшую сутулость, она двигалась с благородным изяществом. К худому телу льнуло золотое шёлковое платье, и когда женщина устроилась на троне, шёлк растёкся вокруг её ног.
На лице королевы не отразилось ни капли дружелюбия, и Жульетт внезапно засомневалась в исходе этого путешествия сильнее прежнего.
Она пожалела, что не догадалась сперва искупаться и подобающе одеться. В конце концов, эта женщина с белыми волосами — королева, а они явились к ней утомлённые дорогой, грязные, в порванной одежде и с чудовищно спутанными волосами. Следуя примеру Рина, Жульетт остановилась перед троном и опустилась на колени. Он прижался лбом к полу, она тоже.
— О, встань, — грубо приказала королева, — у меня нет на это времени.