Лунная волчица, или Ты попал, оборотень!
Шрифт:
Не знаю точно, как называются крошечные фосфоресцирующие микроорганизмы, это не имеет ровным счетом никакого значения. Важна была неповторимость чудесного мгновения, ценность которого измерялась тем, что пережил ты его с любимым человеком. Флюоресцирующие частички навсегда слились для нас с моей волчицей в единое воспоминание, которое принадлежало только нам двоим.
Как и весь мир вокруг - звездное небо с кругляшом луны, медленно гаснущая сияющая вуаль в воде, делающая каяки похожими на кометы, бороздящие вечность. Я бы согласился, чтобы это мгновение замерло, навсегда
Носы каяков почти одновременно уткнулись в песок. Я вылез и подтащил Лию ближе, чтобы она не замочила ноги. Помог ей выйти, сжав горячую ладонь. Рядом с нами чернел остов кормы какого-то судна. В лунном свете это было необыкновенное зрелище. Девушка подошла к нему и погладила по боку.
– Может, это останки того самого корабля, на котором приплыли первые оборотни?
– прошептала она.
Судя по голосу, улыбается. Приятно слышать.
– Любишь все эти легенды, пророчества и прочее?
– Я их часть, забыл?
– она усмехнулась.
– Ты права, моя Лунная волчица, - выдохнул я, развернув ее лицом и прижав к себе.
Ох, ты же ж! Будто пламя обнял!
– Лия, ты...
– прижал запястье к ее лбу.
– Что?
– Ты горишь!
– Я прекрасно себя чувствую.
– А я и не говорю, что ты заболела.
– Не понимаю, Барсов.
– Любимая, ты обращаешься! Сегодня ты впервые станешь волчицей!
Глава 5 Обращение
ЛИЛИЯ
Тело пело, когда я орудовала веслом. Маленький юркий каяк послушно рассекал черную воду, в которой мы с Рэем плыли, как две маленькие песчинки в звездной вечности, взвивающейся мириадами сияющих искр. Это было так непередаваемо красиво, что по лицу потекли слезы. Казалось, что в мире сейчас существуем только мы.
А потом реальность вмешалась в эту сказку. После высадки на берег Барсов прижал меня к себе, заставив тело заныть от сладкой боли в предвкушении грубых, страстных ласк моего полукровки. Но мужчина коснулся запястьем моего лба и ахнул:
– Ты горишь!
Если только от желания, хотела ответить я, но он огорошил:
– Любимая, ты обращаешься! Сегодня ты впервые станешь волчицей!
Нахмурилась, сопоставляя факты. Я уже не девственница, это верно. По прилету в Нью-Йорк меня изводят вспышки гнева, но раньше списывала это на нервы. И агрессию с трудом сдерживаю. Снежану так и вовсе хочется прибить постоянно! А раньше я была куда более терпима к окружающим, даже к тем, которые меня бесили.
Плюс временами плохое самочувствие, которому не придавала значения, полагая, что это естественная реакция тела из-за переселения на другой континент. Еще внезапные усиления физической выносливости, как в тот момент, когда мы с Софи улепетывали от Андрэ и Банни.
А уж про безумный сексуальный аппетит вообще молчу - я-то списывала это на реакцию на моего полукровку и решила, что попросту слаба на передок!
Какая же ты дура, Лунная волчица! Не заметить очевидного, не понять, что все идет к обращению!
Я застонала, прикрыв глаза.
– Лия, тебе больно?
– всполошился Рэй.
– Нет, - пожала плечами, - что даже странно.
– Прислушалась к своему телу.
– Ничего такого не чувствую. А что, кстати, я должна ощущать?
– Сложно объяснить, - он нахмурился.
– Это ни на что не похоже. Словно... не знаю, как сказать. Словно что-то ширится внутри тебя, наполняет до краев, а потом.
– Барсов!
– я ахнула, вздрогнув всем телом, потому что стоило ему это произнести, как именно так со мной и произошло.
Этому на самом деле нет подходящего сравнения! Сила внутри начала распирать меня, уперевшись в границы физической оболочки. Будто он, тот самый Зверь, который мирно дремал все эти годы, пробудился и теперь жаждал свободы. А я жаждала с ним познакомиться!
– Это будет больно?
– задала дурацкий вопрос.
И так знала, что первое обращение весьма болезненно. Оборотней с детства к этому готовят, приучая относиться к предстоящим мучениям, как к родовым схваткам - да, не особо приятно, но это просто нужно перетерпеть, ведь потом будет удивительное!
– Да, - честно ответил Рэй.
– Но ты справишься.
– Надеюсь, - прошептали губы.
А вот и она - та самая боль. Нет, мышцы не лопаются, суставы не выкручиваются, кожа не рвется на лоскуты - как показывают в фильмах, которые настоящие оборотни смотрят в качестве комедии. Если бы обращение проходило так, мы вымерли бы как вид, ведь такие страдания запросто могут привести к шоку и смерти любого живого существа, даже самого выносливого в мире.
Уж скорее происходящее похоже на постепенную переплавку плоти, словно тело меняется на молекулярном уровне, перестраивается, ищет подход к той силе, что бушует внутри, чтобы адаптироваться под ее мощь, служить верой и правдой, потворствуя всем желаниям нового, уникального существа.
Кстати, о желаниях.
– Что ты делаешь, Барсов?
– выдохнула я, когда он начал раздевать меня.
– Нужно снять одежду. Ты же не хочешь обратно плыть голой? Все ведь разорвется.
– Тебе бы понравилось, - усмехнулась сквозь боль, самонадеянно подумав, что такое мне вполне по силам вытерпеть.
– Еще как, - он улыбнулся, потянув вверх мой свитер.
– Аххх!
– воздух выбило из груди, ноги подкосились.
Мужчине пришлось ловить мое оседающее тело. Он что-то говорил, снимая с меня остальное, тон был успокаивающим, но слов я не понимала. Могла лишь заставлять себя дышать через силу, хлопая глазами, как кукла - потому что пришла настоящая боль перерождения.
В конце я уже не ощущала себя, лежа на руках Барсова и бездумно глядя в бездонное звездное небо. А потом все внезапно переменилось. Один раз моргнула, и зрение стало другим, будто до этого ходила в чужих очках, не подходящих моим глазам, а тут вдруг сняла их и увидела мир во всем его великолепии.