Лунная заводь
Шрифт:
С самого начала она проявила необыкновенную чувствительность к тому, что можно было бы назвать "духом" этого места. Она сказала, что нутром чует, как тут "пахнет" привидениями и колдунами.
Тогда я посмеялся над ней…
Время бежало незаметно, и на исходе второй недели туземцы прислали от себя доверенное лицо.
Следующей ночью луна станет совсем круглая, сказал он и напомнил о данном мною обещании. Утром они уйдут в свою деревню и вернутся через три ночи, когда луна пойдет на убыль. Туземцы настойчиво убеждали нас держаться как можно дальше от Нан-Танаха,
Со смешанным чувством удивления и досады я смотрел, как они удалялись.
Продолжать без них работы не имело, разумеется, никакого смысла, так что мы решили посвятить эти дни отдыху и устроить пикник на южной оконечности островной гряды. У нас было намечено еще несколько любопытных местечек для дальнейших исследований, и вот утром третьего дня мы двинулись вдоль западной части стены волнореза, огораживавшего наш лагерь на Ушен-Тау с тем, чтобы все подготовить к моменту возвращения наших рабочих. Они должны были вернуться на следующий день.
Еле держась на ногах от усталости, мы прибыли в намеченное место незадолго до наступления сумерек, и, разложив котсы[2], тут же завалились спать.
Было чуть больше десяти часов вечера, когда Эдит разбудила меня.
— Послушай, Дейв, что это? — сказала она. — Наклони ухо поближе к земле.
Я так и сделал, и, в самом деле, мне почудилось, что где-то далеко под землей, как бы ослабленное очень большим расстоянием, звучит церковное пение.
Оно нарастало, потом, ослабевая, замирало совсем, через некоторое время начинало набирать силу и снова растворялось в тишине.
— Должно быть, где-то волны бьются о камни, — сказал я. — Вероятно порода, из которой образован этот риф, хорошо проводит звук.
— Почему-то раньше я ничего подобного не слышала, — с сомнением покачала головой моя жена.
Мы прислушались снова.
Теперь на фоне звучащего глубоко внизу ритмичного пения появился новый звук. Слабо тренькающие волны поплыли через лагуну, разделяющую нас и Нан-Танах. Это была музыка… в некотором роде; я не в силах описать странное воздействие, которое она на меня оказала. Впрочем, вы и сами должны были это почувствовать..
— Вы имеете в виду то, что мы слышали на палубе? — спросил я.
Трокмартин кивнул.
— Я откинул полог палатки и выглянул наружу.
В это же время заколыхалась палатка Стентона, и вскоре оттуда показался и он сам. Залитый лунным светом, Стентон стоял, вглядываясь в противоположный островок и прислушиваясь. Я окликнул его.
— Что за подозрительные звуки! — сказал он, и снова прислушался. Нотки буквально кристальной чистоты! Такое тонкое звучание издает при ударе матовое полупрозрачное стекло. Чем-то напоминает перезвон хрустальных колокольчиков на систрах в Деддрахском храме Изиды, — добавил он с мечтательным выражением лица.
Мы пристально вглядывались в соседний остров.
Вдруг мы увидели, что по стене дамбы, ритмично раскачиваясь, медленно движется маленькая кучка огоньков.
Стентон рассмеялся.
— Вот мерзавцы… — воскликнул он. — Так вот почему им надо было уйти! Разве вы не видите; Дейв, что это какое-то праздничное шествие или ритуальный обряд, который они справляют в дни полнолуния. Теперь ясно, отчего они с таким пылом убеждали нас держаться подальше от этого места.
Объяснение казалось вполне правдоподобным и, хотя для этого не было никаких видимых причин, я с непонятным облегчением перевел дух…
— Махнем туда? — предложил Стентон, но я воспротивился. — Вряд ли они придут в восторг от нашего появления, — сказал я. — Если мы нарушим их религиозную церемонию, они наверняка нам этого не простят. Хуже нет, чем являться непрошеными гостями на семейную вечеринку.
— Пожалуй, вы правы, — согласился Стентон.
Непонятный хрустальный перезвон нарастал и ослабевал, нарастал и ослабевал…
— Тут что-то… что-то не в порядке, — наконец задумчиво проговорила Эдит. — Не могу понять, как им удается добиться такого эффекта. Эти звуки пугают меня до полусмерти и в тоже время наполняют предчувствием какого-то потрясающего восторга.
— Черт знает что такое! — вставил Стентон.
И только он произнес эти слова, как приподнялся полог палатки Торы и оттуда на лунный свет вышла, печатая шаг как заводная кукла, старая шведка.
Крупная женщина норманнского типа — высокая, широкоплечая, вылепленная по образу и подобию своих великих скандинавских предков, она в эту минуту напоминала древних жриц Одина. С трудом верилось, что ей уже шестьдесят лет.
Широко раскрытыми, горящими глазами Тора слепо уставилась перед собой, потом, резко вскинув голову, повернулась в сторону Нан-Танаха, глядя на колеблющиеся огни и прислушиваясь. Внезапно она подняла руки и, обращаясь к луне, сделала какой-то замысловатый жест. Глубокой древностью повеяло от этого движения, словно она извлекла его из тьмы веков., словно она что-то требовала от ночного светила.
Тора повернулась к нам.
— Идем, — сказала она, и голос ее звучал глухо, как будто она находилась не рядом с нами, а где-то очень далеко. — Идем отсюда как можно быстрее! Пока мы в силах еще это сделать! Нас зовут… — Она указала на островок. — Оно знает, что мы здесь. Оно ждет, — застонала она, всхлипывая, — и манит… манит… манит.
Тора повалилась у ног Эдит, а над лагуной опять поплыла волна хрустального звона, и в нем теперь проскальзывали ликующие, если не сказать торжествующие нотки.
Остаток ночи мы просидели подле Торы, не смыкая глаз. Звуки, доносившиеся с Нан-Танаха, смолкли приблизительно за час до захода луны.
Утром Тора проснулась как ни в чем не бывало.
Ей снились дурные сны, заявила она, но как ни старалась, не могла вспомнить ничего конкретного.
Сны предупреждали ее об опасности, вот и все, что мы услышали от нее.
Вид у старой шведки был странный и угрюмый, и все утро она то и дело обращала к соседнему острову завороженный и изумленный взгляд.