Лунное стекло
Шрифт:
– Резерва сколько?
– У нас осталось восемь мест.
– Понял.
– Ит, рыжий, верхнего грузите, – приказал Саиш. – Не себе, ко мне давайте. Я не тороплюсь, тут запас по времени хороший есть… Дальше!
Сейчас они взять могли шестерых. Если Илья не нашел никого, то он возьмет еще двоих. Восемь. Максимум для «Вереска». Большая тут сегодня была операция… если, конечно, у кого-то повернется язык назвать операцией бойню, в которой народ, считай, идет стенка на стенку.
– Это не война, – сказал Скрипач беззвучно. – Это хрен знает что.
– Разговорчики прекратить, – тоже беззвучно ответил ему Илья. – Давайте попробуем разобрать это все, – он махнул рукой в сторону кучи. – Только осторожно,
– Лимит времени пятнадцать минут, – предупредил кто-то по связи. – «Вереск», что у вас?
– Пока не комплект, берем еще, – отозвался Илья. – Во, блин, а! Ну-ка, кто посильнее-то… Кир, ты где?
– У меня 1/9, везу, буду через пять минут, – ответил Кир.
– Молодец, только резче давай, поторопись. Ит, рыжий! А ну, втроем, взяли!
За несколько минут кое-как разобрали тела – четверо были живы, остальные шестеро мертвы. Внизу обнаружилась причина: под грудой тел лежала мертвая «лада»…
– Во как она их собрала, а! – восхитился Илья. – Убила, потом этими вот прикрывалась. Дорого себя отдала. По правилам.
По правилам? Хороши правила, нечего сказать. Одна женщина, пусть даже и с боевыми имплантами, и десяток «оппонентов», шестерых из которых она забрала с собой. Оппоненты тоже были не безоружны, но даже умирающая, «лада» не отступила и не сдала позицию, которую занимала, ни на метр. Когда на нее с трех сторон пошли гермо, причем явно в «берсерке», она сумела достать и их тоже, все трое официалов были мертвы. Судя по всему, она действительно пыталась прикрываться их телами – конечно, это не спасло, но она, кажется, и не думала о спасении.
Скрипач поставил рядом с телами поплавки – в чернеющее небо пошли сигналы. Секунду постоял, глядя на мертвую «ладу», потом подошел к ней, дезактивировал маску и закрыл женщине глаза.
– Не смотри ты на это все больше, – прошептал он. – Доброй тебе дороги…
Ит в это время заводил капсулу с одним из живых на «стрелу» – судя по броне, это был кто-то из Официальной. Повезло парню, очень повезло: отбито легкое, переломаны ребра, перебиты и сильно обожжены ноги, плюс ко всему «лада» его успела долбануть по голове, да так, что швы на черепе, кажется, разошлись… но он жив, а через месяц будет здоров полностью.
Вполне возможно, он даже еще вернется сюда, на это поле. И снова станет участником этой бессмысленной и беспощадной игры, не им придуманной, и невесть для чего нужной. Кому, а ему – ненужной точно.
Хотя как знать.
Все может быть.
– Ит, бери этого… а, уже взял? Правильно. И вон того забросьте к себе, который 1/10. Все, у нас комплект. «Сфинкс», мы уходим, – Илья запрыгнул на свою «стрелу». – Парни, быстро, быстро, быстро! Время!!!
Сутки после сбора получились изматывающими и суматошными. Удалось взять шестнадцать раненых, больше половины – сложных; день получился «человеческий», среди раненых в этот раз не было ни одного нэгаши, ни одного когни. Одну «ладу» с термическим поражением потеряли, потом «ушел» еще один человек, на этот раз мужчина, официал, явно из командного состава; остальных удалось вывести. Илья дал запрос на корабль – ему сообщили, что корабль будет, но непонятно когда. То ли через восемь часов, то ли через двенадцать: большие заварушки на двух других порталах, все транспорты тотально заняты, ждите. Илья отрубил связь и длинно витиевато выругался – он хотел дать своему персоналу отдохнуть после сложных суток, а какой может быть отдых, когда в госпитале четырнадцать тяжелых больных на шестнадцать врачей? На каждый подобный случай полагалось ставить двоих специалистов, и это только на отслеживание. Не считая бригады из четырех хирургов, которая обязана быть наготове и в любую минуту начать работать.
– Стимуляторы пока не жрать, – распорядился Илья. – Младшие, ко мне на инструктаж, будете следить. Саиш, Фэб, Виталий, Олле, Зараза, работаем полуторные смены. Саша, идешь к старшим, в красной зоне делать что-то только по приказу…
Саша был стажером, через год ему должны были подтвердить статус старшего полевого хирурга. Ит и Скрипач ему тихо завидовали – руки у Саши были просто золотые, а еще у него оказалось поистине феноменальное чутье, собственно, поэтому Илья его и взял. Было, однако, у Саши одно качество, которое ему мешало: робость. Например, он, знающий ответ на какой-то вопрос, мог мяться, краснеть и молчать, как партизан на допросе, – потому что проклятая робость снова взяла верх и над логикой, и над разумом.
– Идиот, – емко и коротко характеризовал своего сотрудника Илья. – Мямля. Ничего, я из тебя это выбью. Увидишь.
Руслана, Кира, Ита, Скрипача и Генку – младших – Илья поставил на «следилки». Не сказать, что реаниматологи были этим сильно довольны: Дослав и Поль тут же вызвали Илью и стали допрашивать, с какой целью «эти тут будут ошиваться»?
Реаниматологов младшие врачи побаивались, и небезосновательно. От Василия, например, могло за малейшую ошибку прилететь так, что даже ругань Ильи казалась небесной музыкой. Кир, которому досталось первому, потом потихоньку рассказал Фэбу, что ему, кажется, с детства не было настолько стыдно и неловко: ведь досталось хоть и за дело, но за совсем пустяшное, и можно было, наверное, не ругать, а просто объяснить.
– Кир, ты больному руку вывихнул, – строго ответил Фэб тогда. – Это не пустяк. Это дополнительная травма.
– А как мне его было выдрать из той хрени, которую я с него снимал? – рассердился Кир. – Зажало же намертво! Невозможно было вытащить, не вывихнув!
– Им ты это все равно не докажешь, – вздохнул Фэб. – Но впредь постарайся поаккуратнее.
– Постараюсь, – недовольно ответил Кир. – Но им-то чем мешала эта рука? Вообще без рук, без ног привозим, а они…
– Кир, пойми. Все они четверо – и Поль, и Вася, и Дослав, и Руби – делают сложную и трудную работу, им нужно будет передавать больных дальше, и они отвечают перед другими врачами, которые этих больных примут. Отвечают – за все. За малейшую царапину. Данные парня, которому ты вывихнул руку, идут в систему с момента ранения. И на этапе «госпиталь – госпиталь» появляется новая травма. Понимаешь? Которой не было при поступлении. Как ты думаешь, с кого спросят? С тебя? Как бы не так. С Ильи, с нас и с них. И за твой промах будешь отчитываться не ты, а мы. Все мы.
– Валите все на меня, – попросил Кир. – Ну, виноват. Торопился очень.
– Понимаю, – Фэб усмехнулся. – Ничего, бывает. Но все равно, давай осторожнее.
– Попробую…
По сути дела, пятеро младших врачей сейчас работали, как дублирующее звено. Делать им было особенно нечего, шататься по «углам» Дослав им категорически запретил, поэтому они сидели сейчас в «вошегонке» и впустую пялились на визуалы, числом четырнадцать. После суток ужасно хотелось спать, а бессмысленное сидение и ничегонеделание раздражало все больше.
– Не понимаю, – недовольно произнес Скрипач на четвертом часу. – Зачем Илья нас сюда отправил? В «углах» одиннадцать душ, куда больше? И потом, какой от нас тут толк, спрашивается? Зачем мы сидим?
– Потому что так положено. В армии вопросы задавать не принято, – ехидно напомнил Ит. – Зачем-то сидим, как видишь. И потом, там не одиннадцать человек, первая полуторка спит во второй «вошегонке».
– Мы тоже могли бы спать, – огрызнулся Генка. Он был самый молодой и, пожалуй, самый прямодушный из младших врачей. Руслан, впрочем, тоже порой грешил прямодушием так, что его хотелось стукнуть чем-то тяжелым, чтобы он заткнулся.